Единая энергия любви

Весь путь домой Торэ-Ин тщательно скрывал от Рины свои истинные эмоции. Какая-то темная сила заставляла его накапливать ярость и наращивать гнев и негодование. И виной тому было требование правительства Земли вернуть им анорма. Его Рину. Они считали ее своей собственностью и смели надеяться, что влияние их на тэфрийцев осталось неизменным. Как же жестоко они ошибались — их власть над ними дрогнула и стала отныне иллюзорной. Но все должно быть в рамках законов и соглашений. Поэтому генерал углубился в изучение файлов, которые собрал Вальсат. Уж каким способом они ему достались, Торэ-Ина заботило мало.

Волосы шевелились на его голове от невероятной жестокости землян, пока он до мельчайших подробностей вникал в каждый протокол, в котором упоминались анормы, и которые регламентировали обращение с ними. От строго закрепленной на законодательном уровне обязанности каждого гражданина сообщать о сверхчувствительных людях правительственным агентам до самого помещения их на станцию Лета. Стоило файлу, содержащему сведения об анорме, загрузиться в базу данных, как необычный человек попадал под юрисдикцию Леты, а заодно и всей гильдии безумных ученых с Земли. Особый засекреченный проект под грифом «А» начинал действовать, стоило анорму прописаться в крошечных камерах станции. И только его протоколы управляли дальнейшей судьбой несчастного, подробно расписывая, каким образом пройдет остаток его дней. Согласно условиям правительство Земли допускало проведение опытов над анормами.

Читая результаты диких экспериментов, Торэ-Ин кипел. Как можно пасть так низко? От страха перед неизведанными способностями тех, кто отличался от обычных людей, на них разрешались испытания биологического оружия, наблюдалась сопротивляемость их к влиянию новейших разработок психотропных препаратов. А чего стоили эти ошейники, реагирующие на особую мозговую активность? Сколько слетело голов с плеч несчастных, узнать было страшно. Конец тех, кто остался на этой жуткой станции пыток был один — смерть. Погружение анорма в неостазис гарантировало уничтожение какой-либо мыслительной деятельности и выжигание сознания. Варвары! Дикари! Сверхчувствительных соплеменников боялись не столько простые люди, сколько те, кто обладал властью и хранил грязные тайны своего правительства. Видимо, понять, что анормы есть особый дар человечеству, и с их помощью земляне могли бы развить свою цивилизацию до небывалого уровня, подняться на несколько ступеней вверх, а не падать в пропасть, оказалось правительству не по зубам. Власть имущие стремились уничтожить всех, кто мог как-то их скомпрометировать. Горечь и сожаление затопили душу Торэ-Ина. И этим людям они помогали охранять границы их космических территорий! Так и чесался язык предложить Императору расторгнуть все соглашения и разорвать все договоренности, но генерал сознавал — тогда пострадают невинные земляне. Те, что способны жертвовать собой ради родных, те, что стремились сохранить экосистемы на освоенных планетах, те, что боролись за каждый день жизни и старались сохранить себя и свою человечность. Теперь он понимал Рину, как никогда. Ей было обидно и больно за нормальных представителей своей расы, которые полностью зависели и страдали от тех, что вели себя, как потребители, захватчики и безответственные существа. Каждый отдельно взятый человек отвечает только лишь за себя и свои поступки и не может нести ответственность за действия их правительства. Расторгни тэфрийцы договора на охрану — обычные земляне подвергнуться атакам норгов.

До красноты в глазах он искал ответ, как не признать право владения анормами безумными земными учеными, и пока не находил. От отчаяния скрипели зубы. Какая-то назойливая мысль грызла его мозг, смутно намекая на то, что решение было совсем рядом; оно ускользало, вызывая досаду от осознания некой упущенной генералом важной детали. Вот какой, уловить не получалось. Торэ-Ин сделал глубокий вдох-выдох и сосредоточился на своих ощущениях. На мгновение улыбнулся, когда все его ориентиры нашли его вейнари. Энергетическая оболочка засияла, стоило пред внутренним взором появиться видению — Рина стояла перед огромным иллюминатором, положив одну ладонь на живот, а другой указывая на пространство за корпусом корабля. Она явно рассказывала что-то их малышу и улыбалась самой чудесной улыбкой в мире. Странная она — разве разговаривают с теми, кого еще нет? А потом, словно почувствовав его зов, она оглянулась, шутливо погрозила ему кулаком, а затем неловко махнула рукой в воздухе. В сознании тут же всплыл немой укор: «Как это — еще нет?!». М-да, подумал Торэ-Ин, связь у них невероятно крепкая и такая необычная.