Единственная для Синей Бороды

– С ней… особый случай. Ей не деньги нужны. Она профессионально занимается пол-дэнсом, но, … видимо, не дополучает адреналина на соревнованиях. А здесь она, выступая, подпитывается чужими эмоциями… эманациями… желаниями, точнее не скажу, но никаких приватных танцев не предлагает. Зато публику в моем заведении заводит только так! В дни ее выступлений у меня полный аншлаг!

– И что, даже исключение нельзя сделать?

– Нельзя. Я не буду рисковать договоренностью с ней даже ради нашего с тобой старого знакомства. Хотя…

– Ну!

– Ирвин, у нее хватает денег, чтоб не продаваться, а самой выбрать и оплатить партнеров для привата.

– И… это к чему сейчас было?

– На сегодня у нее заказана пара мальчишек из стрип-бара Гленны Дафф. Все что я могу для тебя сделать по старой памяти… устроить приватный просмотр. Есть у меня комната… откуда видно происходящее.

Это если б у тебя, старой сволочи, ее не было, Ирвин бы сильно удивился! Интересно, сколько раз он за ним самим так подсматривал? А и наплевать, главное сейчас добраться до «птички». Толстяк провел его по узкой лестнице и открыл ему дверь без номера.

– Тебе не будет их слышно, но будет видно. Отсюда у тебя прекрасный обзор, насладись. С одним условием – никаких съемок!

– Да я! …

– Просто сразу отдай мне айфон. Я тебя здесь закрою, а потом выпущу.

После ухода Логана Ирвин огляделся. Что-то вроде номера в гостинице: минимум мебели, диван, два кресла, журнальный столик с выпивкой и стаканами, стеллаж… ну, и каким образом? Занавеска! Точно, вот оно зеркало Гезелла[116]! Ну, посмотрим, что нам предложат в Зазеркалье… Усаживаясь в кресло, и наливая себе виски, Ирвин возмущенно бурчал, что не так он представлял себе завершение субботнего вечера и что он отродясь не страдал парафилиями, особенно вуайеризмом, и какой толк с того, что он увидит, как мальчишки раздеваются… но все оказалось далеко не так, как он предполагал.

Комната за зеркалом была всяко побольше каморки, куда посадили самого Ирвина. На площади метров тридцать основное место занимала гигантских размеров кровать, не считая всяких подсобных пуфиков и столиков. Нет, парнишки тоже были. Ну, как парнишки… накачанные такие качки, типа бодибилдеров. Смуглый жгучий брюнет и белокожий блондин скандинавского типа, понятно, стандартный разномастный набор старой сводницы Гленны. Стринги, еле прикрывающие причинные места, вызывающе эффектные кубики пресса, чем-то маслянистым намазанная кожа. И это «птичка» тоже сменила комбинезон на вроде как купальник, если, конечно, эти веревочки могли претендовать на подобное название. И в руках у нее появился хлыст. О, а «птичка»-то, похоже, знает толк в извращениях! Ну-ка, чем они смогут порадовать?

«Птичка», удобно усевшись в кресло, для начала заставила парнишек танцевать, а потом возбуждать друг друга, периодически проходясь хлыстом по спинам и ягодицам, если их действия казались ей недостаточно пылкими. А потом и вовсе потребовала однополого соития. Ирвин чуть не скривился, глядя как блондин упоенно отсасывает у напарника. И как потом имеет того же напарника сзади. Он уже совсем собрался плюнуть на эти гомо-игры и уйти, но тут заметил, что «птичка» перестала использовать хлыст по прямому назначению и сейчас ритмично погружает его рукоять в себя между расставленных ног. Предполагается второй раунд? В каком составе?

«Птичка» подозвала к себе блондинисто-брюнетистую пару и те с готовностью сменили однополую игру на более интересную. Каждый, начав целовать с пальчиков доставшуюся ему очаровательную ножку, медленно поднимался губами сначала к коленям, бедрам, а потом они чуть не столкнулись лбами, добравшись до влагалища. По ее неслышному сигналу парнишки перенесли ее на кровать и продолжили процесс возбуждения уже по всему ее телу. Тут уже Ирвин осознал, что джинсы становятся ему как-то тесноваты. Молнию пришлось расстегивать в спешке, иначе был шанс, что результат его возбуждения окажется виден всем, кому он после этих игрищ попадется на глаза…

А троица на кровати тем временем перешла к более тесному… ммм…контакту. Брюнет спереди, блондин сзади сжали хрупкое девичье тело с двух сторон, ритмично вколачиваясь в нее. Ирвину парни вокруг девушки представлялись похожими на этакий сэндвич из тел, где ломти пшеничного и ржаного хлеба окружают прослойку из золотистого сыра. Да, пачка влажных салфеток на журнальном столике оказалась для него как нельзя более кстати…

А когда наемные парнишки убрались, «птичка» посмотрела в сторону полупрозрачного зеркала и… Ирвин узнал эту кривоватую ухмылку, приподнимавшую верхнюю губу и обнажавшую клыки. Стерва! Она же не просто нагло трахалась с этими двумя, она еще и точно знала, что за ней наблюдают! А интересно, она в курсе кто именно на сей раз был в Зазеркалье? Или ей плевать? И наблюдатели воспринимаются ею исключительно как перчинка к основному действию?