Единственная для визиря

Но господин визирь, видимо ушёл, оставив несчастную рыдать в одиночестве. Амлон так хотелось протянуть руки сквозь прутья ограды и утешить её, но она даже на это не имела права. Сжав зубы, она решительно направилась к дому. Если она избавит Ирхан от такого злодея, ей будут только рады. Сегодня вечером она попытается взять нож на кухне.

Но сегодня случая не представилось. Господин визирь снова учил её читать. И ей было всё тяжелее и тяжелее казаться покорной, сдерживать свою ненависть. Теперь весь Ирхан, все ненавистный захватчики обрели для неё лицо. Она почти забыла о том, что господина визиря не было среди тех, кто напал на их селение. Ей казалось, что только он, он один виноват во всём, и не будь его, она давно бы вернулась домой.

Несколько дней прошли как в тумане. Амлон желала только одного – наконец-то попытаться совершить задуманное. Даже во сне он видела его ненавистное лицо. А там – будь что будет. И, наконец, ей улыбнулась удача, а может быть, Всевышний смилостивился над ней и внял её молитвам. Вечером она наконец переступила порог кухни. И на кухне на счастье никого не было, кроме худенькой служанки, которая дремала, положив руки под голову. Она тоже выглядела не коренной ирханкой. И даже во сне на лице у неё застыло испуганное выражение. Интересно, какие ей снятся сны? Амлон чуть-чуть помедлила, потом тихо вздохнула и направилась к столу. На нём лежал нож. Один, забытый, видимо, кухаркой. Остальные убраны. Да это и не важно. Вот оно, то что ей нужно.

Она торопливо схватила нож со стола и спрятала его в рукав платья. Как хорошо, что в её одежде столько складок!

Ночью. Всё должно произойти этой ночью.

Глава 9

Амлон

Господин визирь опять учил её читать и проверял то, что она уже выучила. Амлон отвечала правильно и охотно. Он не должен ничего заподозрить. А душа ликовала. Она убьёт его сегодня и сбежит. Какая разница, куда, главное – сбежать, а там, если она будет принадлежать сама себе, она уже придумает, что делать. Главное – выиграть это время.

Как только вечер опустился на сад, и заревели голодные харомы, Амлон легла в постель, делая вид, что спит, но заснуть не могла. Пока не взошла кроваво-красная луна, она не сомкнула глаз. И когда весь дом погрузился в темноту и тишину, встала, достав нож, с которым так и не рассталась. Он был большим и острым, с большой деревянной рукоятью. Такой не согнёшь просто так. Амлон улыбнулась и тут же устыдилась. Улыбается перед тем, как убить человека. Полно. Она ли это? Или от прежней Амлон уже ничего не осталось? Настигло запоздалое раскаяние и ещё мысль, какая-то едва уловимая, где-то на задворках сознания. Ведь, кем бы ни был господин визирь, он тоже человек и достоин ли он смерти, может решать только Всевышний, но никак не она сама. Но Амлон встряхнула головой, прогоняя непрошенные мысли. У неё нет другого выхода.

На цыпочках, стараясь бесшумно ступать босыми ногами по полу, она добралась до потайной двери и на мгновенье замерла – ей послышались какие-то звуки. Несколько минут она стояла, сжимая в дрожащих руках нож. Но нет. Тихо. Потом отодвинула стул и толкнула дверь, с запозданием подумав о том, что бы она делала, если бы дверь была заперта. Но дверь поддалась и бесшумно распахнулась.

Она быстро юркнула внутрь, притворив за собой дверь. Потом огляделась. Комната была чуть меньше той, в которой сейчас жила она и почти такой же. Та же мебель, то же небольшое окошко и та же кровать. Кровать. Она сделала несколько шагов по направлению к ней. И только потом посмотрела на того, кто лежал на ней. Господин визирь спал беспокойно, разметавшись по кровати. Он ворочался и стонал во сне, так что Амлон пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не сбежать обратно. Даже во сне обманчиво беззащитный он казался ей невероятно опасным.

Она подошла совсем близко. Миг – и она у кровати.

– Отец, – вдруг застонал господин визирь, не открывая глаз. Он говорил на тарсийском даже во сне. Может быть, он притворяется?

Она придвинулась ещё ближе и упёрлась коленями в кровать. Та скрипнула. Амлон затаила дыхание. Но нет. Господин визирь спал, хотя и беспокойно. Наверное, ему снились кошмары. Он метался, звал отца и ещё кого-то по имени.

Красная луна зашла за тучу, в комнате стало темно. Если она хочет исполнить задуманное, то время пришло. Амлон подняла нож. Всевышний, как же тяжело было вонзить нож в живого человека! Убить его, увидеть, как разрастается кровавый цветок на его белоснежной рубашке. Она ненавидит его, ненавидит! Амлон твердила это как молитву, опуская нож дюйм за дюймом, всё ниже и ниже.