Единственная Джун

Сын. Брат. Друг.

Спаситель.

У меня щемит в груди. Так сильно.

– Прошлой ночью ты мне приснился, – говорю я, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Ты мне часто снишься, но этот сон был таким реальным. Как будто ты действительно говорил со мной оттуда… где бы ты ни был. Выше радуги, высоко в небе, может быть, даже на луне… – Прижимая руку к сердцу, я улыбаюсь. – Или прямо отсюда.

Птички чирикают и щебечут на соседнем дереве, и я думаю о картине с синей птицей.

– Я просто хотела сказать тебе, что некоторое время не буду приходить, но я обещаю взять тебя с собой. Я взлечу, Тео. Я расправлю крылья и полечу, а ты будешь болеть за меня на протяжении всего моего пути к вершинам. Я знаю, что будешь. – Я всхлипываю, волосы разлетаются от дуновения ветра. Ветер теплый и умиротворяющий, и я представляю, что это Тео дает мне знать, что слушает. – Я буду храброй, как ты. Я училась у лучших, в конце концов. – Я зажмуриваю глаза, слезы стекают по щекам и падают на дорогую мне землю. – Время пришло.

Птицы перестают петь, и ветерок затихает.

Остаемся только мы.

Только я и Тео.

– Подходящий денек, чтобы кого-нибудь спасти, – шепчу я, кончиками пальцев проводя по высеченному на надгробии имени. – И я думаю, в конце концов… это спасет нас обоих.

Я поднимаю голову и затуманенными от слез глазами вглядываюсь в небо, затянутое облаками, как вдруг у меня перехватывает дыхание. Я изумленно всхлипываю, слезы начинают катиться из глаз еще сильнее, а сердце судорожно колотится. По спине пробегают мурашки, а на губах появляется улыбка.

Я моргаю, глядя на эти облака.

И я клянусь, клянусь…

Облако, проплывающее прямо над моей головой, в точности напоминает шляпу Марио.

* * *

Чемоданы тяжелые, но не такие, как груз моего сердца. Эта ноша непосильна.

Он не пришел.

Я пытаюсь сдержать плач, сжимая ручки чемоданов, но он все равно прорывается наружу. Гадкий и злой.

Опустошающий.

У меня начинают дрожать руки, и я роняю чемоданы на пол. Я волочу их по полу, пока из груди вырывается еще более сильный ужасный плач. Папа забронировал мне билет до Нью-Йорка в один конец в тот самый день, когда я поругалась с ними. У меня не было ни малейшего желания подниматься на борт этого самолета. Я уже взрослая, и прежде всего я не должна улетать только потому, что отец хочет этого.

Но я передумала.

А Брант не знает. Он понятия не имеет, что мой отец везет меня в аэропорт через час и я не знаю, когда вернусь.

Я не знаю, когда увижу его снова.

Боль чудовищная. Просто невыносимая. Это решение было трудным для меня, но еще хуже то, что у меня не было возможности попрощаться с мужчиной, которого я любила с первого удара своего сердца.

Слезы текут по моим раскрасневшимся щекам. Я сжимаю Агги, пока тащу чемоданы к входной двери.

И в этот момент ключ щелкает в замке, и я замираю.

Дверь распахивается.

Брант.

Это Брант.

– О… – Я не уверена, было ли это слово, или звук, или просто вздох облегчения. Я роняю чемоданы и игрушечного слоника, а затем бросаюсь в его объятия, чуть не сбив с ног. – Боже, Брант… Я не думала, что ты приедешь. Я не могла с этим смириться.

На меня обрушиваются эмоции. Я судорожно сжимаю руки, в груди сдавливает.

– Куда ты собираешься? – Его голос звучит надломленно, он поднимает руки и заключает меня в нежные объятия. – Твои вещи собраны.

Он звучит так отстраненно и далеко, как будто уже исчезает. Я отступаю назад, лицо искажается от горя.

– Я… я хотела поговорить с тобой об этом. Ты обычно уходишь в четыре по средам, а сейчас уже почти семь. У меня совсем немного времени.

Брант тяжело вздыхает. Сперва он смотрит на мои слезы, а затем переводит взгляд на упакованные чемоданы. Между его бровями прорезается морщинка, лицо мрачнеет.

– Ты переезжаешь?

Я слегка качаю головой:

– Я переезжаю в Нью-Йорк. На неопределенный срок. – Я вижу, как в его глазах вспыхивает смесь удивления и тревоги. – Мой рейс в десять пятнадцать.

Повисает плотная и удушающая тишина.

Брант просто молча смотрит на меня, словно ожидая кульминации. Его руки сжаты в кулаки, а челюсть подрагивает.

Я в панике всхлипываю:

– Скажи что-нибудь, Брант. Поговори со мной.

Он моргает, затем переводит взгляд влево. Его выражение лица – разбитое сердце.

– Брант, пожалуйста…

– Хорошо, – мягко шепчет он, кивая, когда его глаза стекленеют. – Хорошо.

У меня перехватывает дыхание.

– Хорошо?

– Да. Это правильное решение. – Он смотрит куда-то поверх моего плеча. – Ты должна идти.

Меня бьет дрожь, сотрясающая все тело.

Так легко.

Он отпускает меня так легко, словно я не больше чем вода в его ладони.

– Значит, это все?

Он по-прежнему не смотрит на меня. Следует тяжелый вздох.

– Я ходил по кругу, пытаясь понять, что лучше для тебя, Джун, и все время возвращаюсь к одному и тому же выводу, – говорит он. – И это не я. – Он смотрит себе под ноги, мышцы подрагивают и напрягаются; словно все его силы уходят на то, чтобы сохранять спокойствие. – Я просто… Я думал, что у нас будет больше времени.

– Прости… Я знаю, что это неожиданно, но папа заказал мне…