Единственная Джун

Меня бьет дрожь, когда я засовываю руку в пакет и вытаскиваю плюшевый предмет, завернутый в тонкую бумагу, – в груди щемит от нахлынувших эмоций.

Как?

Как, Джун?

Дрожащими пальцами я осторожно отклеиваю ленту от тонкой белой бумаги, обнаруживая частичку моего детства. То, что я и не надеялся когда-нибудь увидеть.

Мой драгоценный плюшевый слоник.

Бабблз.

Это Бабблз.

Я плачу, как ребенок, тот ребенок, что сжимал этого слоника в объятиях под разноцветным одеялом, пока мама, от которой пахло сладостями, напевала ему колыбельные.

Пораженный, я всхлипываю и закрываю рот рукой, весь дрожа от слез.

Это Бабблз.

«Когда-нибудь я найду его для тебя, Брант. Обещаю».

Она нашла его.

Джун нашла его для меня.

Я сжимаю в руках потрепанную мягкую игрушку, капая на него слезами. Он выглядит так же, как и раньше, только со следами от отбеливателя.

Я наклоняюсь, чтобы поднять записку, и вспоминаю, что там есть еще абзац.

Пробегаюсь взглядом по оставшимся словам.

* * *

P.S.:

Он много купался —
Такой чистый и свежий,
Как будто с метели.
За всеми подробностями
спеши к тете Келли.

С любовью,

Джунбаг

Все еще дрожа, я достаю из кармана телефон, ставлю Бабблза на стол и делаю снимок. Я отправляю его Джун с подписью:

Я: Я люблю тебя так чертовски сильно, что больно дышать.

Она сразу же прочитывает и пишет ответ.

Джун: Насколько сильно?:)

Я:До луны и обратно.

Джун: Этого недостаточно…

Я: Выше радуги и обратно.

Джун: Так лучше.

* * *

Со слезами на глазах и щемящим сердцем я вспоминаю о той последней карточке, которую прочитал, и тут же отправляю Джун завершающее сообщение:

Я: Однажды мы вместе полетим выше радуги. Только ты и я. Я буду ждать тебя, Джунбаг. Я буду ждать тебя вечно.

Я всегда ставил Джун на первое место.

Она всегда ставила меня на первое место.

И я надеюсь,

молю,

умоляю,

что однажды…

Мы наконец-то сможем поставить нас на первое место.

Глава тридцать пятая «Сначала – главное»

Брант, 26 лет

Это мое первое «первое июня» без нее.

Тетя Келли сидит рядом со мной в густой траве, по щекам катятся слезы. Солнце опускается за кроваво-красный горизонт, отбрасывая рассеянный свет на каменные надгробия.

– Я каждый год в этот день навещаю могилу твоей матери, – тихо говорит она, вытирая глаза носовым платком. – Это только второй раз, когда я плачу.

Мое сердце бешено колотится, когда я сажусь рядом с могилой.

– Это всего лишь второй раз, когда я прихожу на ее могилу, – виновато признаюсь я.

Она улыбается:

– Я ценю то, что ты пошел со мной сегодня. Думаю, именно поэтому я сегодня такая эмоциональная.

Теплый ветерок обдувает мне лицо, и я закрываю глаза, наполненный меланхолией и покоем.

Прошло девять месяцев с тех пор, как я связался с тетей Келли, восстановив отношения после долгих лет практически отсутствующего общения. Она всегда была добра ко мне, она всегда была хорошей. И она единственный оставшийся человек, связывающий меня с моей матерью.

Я не знаю, почему я так отдалился.

Грустные воспоминания, может быть.

Страх.

Она так похожа на маму: у нее такие же медные волосы, напоминающие кленовый сироп, и глаза оттенка топленого шоколада. От нее по-прежнему пахнет кошкой, но иногда, когда дует легкий ветерок, я чувствую тот же сладкий запах моей мамы. От этих воспоминай раньше мой живот сжимался от боли, а тело будто пронзало иголками, теперь же они приносят мне некое подобие успокоения.

Прямо как Бабблз.

Как оказалось, тетя Келли все это время держала Бабблза в коробке на чердаке. Игрушка была изъята детективами в качестве улики на месте преступления, но, когда преступление было раскрыто, а дело закрыли, немногие вещи, что забрали в ту ночь, были возвращены тете Келли как ближайшей родственнице.

Она чуть его не выбросила.

Плюшевый слоник сильно испачкался, когда упал в лужу крови, но тетя Келли постирала его в отбеливателе и перекиси, зная, как много он для меня значил.

Только к тому времени, как ей вернули игрушку, она уже купила мне нового слоника, решив, что Бабблза выбросили.

Я стал привыкать к новой жизни с Бейли. Я проходил терапию. Я пытался все забыть.

И она боялась, что, если я увижу старую игрушку, это отбросит меня назад и помешает моему восстановлению.

Поэтому она сложила его в коробку вместе с другими детскими вещами: книгами, одеждой и несколькими художественными проектами, которые я сделал в детском саду из формочек и глины.

Она планировала отдать мне эту коробку, когда у меня появятся собственные дети, чтобы передать сокровища сыну или дочери.

Бабблз пролежал в этой коробке на чердаке у тети Келли двадцать лет.

Пока не появилась Джун.