Единственная Джун

– Хорошо. Теперь не забудь… – Тео делает глубокий вдох и открывает рот, чтобы что-то сказать.

Ничего не слышно.

Он двигает губами, но звука нет.

Нахмурившись, я поднимаюсь с его плеча.

– Я не слышу тебя, Тео…

– Вот и все. Ты же не забудешь?

Нет! Это сумасшествие какое-то!

– Скажи еще раз, – умоляю я. – Пожалуйста, Тео! Тебя не было слышно.

– Пора! – объявляет Кэролайн, увлекая нас за дверь. – Ты выглядишь просто восхитительно, Джун. Просто подожди, пока он не увидит тебя.

Тео вскакивает и отправляется следом.

– Время речи! – говорит он и важно шагает впереди меня.

Он действительно веселится.

– Подождите, я иду! – На мне вдруг оказывается танцевальный купальник с экстравагантной юбкой из фатина и шелка, украшенной сверкающими камнями. Радужный шлейф следует за мной, пока я иду к бальному залу, в котором меня ждут, – и я каким-то образом знаю дорогу к нему.

У входа меня останавливает Венди: у нее заплаканный вид. Тушь размазалась по щекам. Она неожиданно снимает с головы диадему и, приветствуя меня бесцветной улыбкой, надевает украшение мне на голову. Мои волосы волшебным образом становятся завитыми и усыпанными блестками. Я неуверенно касаюсь диадемы.

– Спасибо, – бормочу я.

– В любом случае на тебе она смотрится лучше, – пожимает она плечами. – Поздравляю, Джун.

Двери отворяются сами собой, и я вижу друзей и семью, ожидающих на украшенных драгоценными камнями скамьях. Все взгляды устремляются на меня, когда я вхожу в бальный зал. Мое сердце трепещет от нервного напряжения, жар усиливается. Я боюсь, что могу потерять сознание.

Моя мама вытирает платком слезы на щеках и счастливо улыбается, когда я ступаю по разноцветному проходу. Папа поднимает большой палец вверх и кричит мне:

– Ты выглядишь замечательно, дорогая!

Я закусываю губу, смотря по сторонам. Тео, похоже, репетирует свою речь, бабушка вяжет уродливый свитер, мои школьные друзья дуют в праздничные дудочки, тетя Келли сидит с кошками на руках, и даже Йоши тут на скамье, сидит с печеньем во рту и виляет хвостиком.

А Брант…

Подождите. Где Брант?

Я в панике кручусь по сторонам, но упираюсь в единорога.

Руперт заржал. Я отшатываюсь обратно.

А когда я поднимаю глаза наверх, то наконец нахожу Бранта. Он сидит верхом на единороге с двумя игрушечными слониками на коленях. Один – Агги, а другой, похоже, его старая мягкая игрушка… Бабблз. Интересно, где он нашел Бабблза. С нежной мечтательной улыбкой он протягивает мне руку.

– Готова, Джунбаг?

– Что? – хриплю я.

Он все еще одет в свой насыщенно-голубой смокинг, а с хвоста Руперта свисает лента с надписью «Молодожены».

Меня охватывает шок, когда я понимаю…

Брант – мой жених?!

– Т-ты и есть тот, за кого я выхожу замуж? – спрашиваю я, заикаясь, и комната начинает кружиться.

– Конечно, – хмурится он в замешательства. – Кто же еще это может быть?

Кто угодно! Кто угодно!

– Ты же мой брат, – говорю я ошарашенно. Голова кружится от всей этой неразберихи. – Отвези меня домой, Брант! Пожалуйста!

– Успокойся, Джунбаг. Я не совсем твой брат.

– Ты мой брат! Я не могу выйти за тебя замуж! – умоляю я его. – Пожалуйста, я больна. Мне нужно лекарство. Мне нужно… – Меня начинает пошатывать от сильного жара.

Меня качает из стороны в сторону, ноги слишком слабые, чтобы удерживать меня в вертикальном положении. Перед глазами кружатся звездочки, и все вокруг расплывается. Голоса становятся четкими. Цвета сливаются в свет. Шум превращается в… гудение…

Бип. Бип. Бип.

Я моргаю.

Меня заливает искусственный свет.

Я резко вдыхаю, но едва успеваю сделать вдох, закашливаюсь.

Мокрый, отвратительный кашель – в груди болит. Болит все тело.

Кто-то касается моего лба, осторожно убирает влажные волосы, и мои веки вздрагивают от знакомого присутствия. Запах мыла Ivory щекочет нос.

– Брант…

– Ш-ш-ш. Не пытайся разговаривать, Джунбаг. Я здесь.

Я поворачиваю голову вправо и вижу его. Он сидит на стуле возле меня, а я лежу на белой больничной койке. Накрахмаленные простыни натянуты до груди, свет в комнате резкий и слепящий. Я щурю глаза, пытаясь получше разглядеть Бранта.

– Ты настоящий?

В памяти всплывает сон, отчего я заливаюсь краской. Я надеюсь, что жар спрячет вспыхнувший на щеках стыд.

Мне приснилось, что я выхожу замуж за Бранта!

Странные образы мелькают в моем сознании: единороги, старинные диваны, мать Бранта, плывущая по комнатам.

Безумие. Бред воспаленного сознания.

Мне никогда раньше не снился такой реалистичный сон. Такой… причудливый.

– Я реален. Эта лихорадка сильно потрепала тебя, – мягко говорит он.

В его глазах блестит беспокойство. Глазах, сотканных из зеленого и коричневого. Словно глина и мох. Волосы темные, непослушные: не совсем вьющиеся, но и не прямые. Густые пряди закручиваются за ушами, придавая ему юный и мальчишеский вид.

Хотя он уже не мальчик… Ему восемнадцать. Он официально уже мужчина.

И он мой брат, отчасти.

Мне приснилось, что я выхожу за него замуж!