Единственная Джун

Я показываю ему язык и опускаю очки, тем самым демонстрируя, что разговор окончен. Тео молча нависает над нами еще раз, скрещивая руки на груди и сердито сверкая глазами, как здоровенный дикарь. Он недавно сделал новую стрижку: теперь его волосы длиннее на макушке и коротко подстриженные по бокам, – это придает ему доминантный вид, но я-то знаю: внутри он мягкий, несмотря на мускулы, грубоватые манеры и новую прическу под мачо.

У него на лице больше веснушек, чем у меня, но они светлее, как россыпь песка. Как и медовый цвет его волос. Тео больше похож на нашего отца: с его острыми чертами и квадратной челюстью, но глаза у него голубые, как у мамы, – даже темно-синие, напоминающие сталь.

Стальные доспехи, стальные клинки, стальная храбрость.

Стальная гиперопека, которая часто сводит меня с ума.

Как только он уходит, я швыряю полотенце.

– Ничего себе, твой брат ужасно заботливый.

Набрав побольше воздуха, я шумно выдыхаю, потягивая содовую:

– Везучая я.

Тео оканчивает последний год обучения в полицейской академии, поэтому думает, что это дает ему право вести себя со мной как блюститель порядка. Он уже отпугнул двух мальчиков, которые всего лишь заглянули в гости для того, чтобы вместе позаниматься. Насколько бы безумно его ни любила, я не могу дождаться, когда он получит должность в полиции и переедет. Мне очень неловко перед друзьями за его поведение.

К счастью, Тео уезжает к своей девушке сегодня вечером, что означает: его не будет рядом, когда я организую свою маленькую тусовку. Мы все окончили восьмой класс в прошлом месяце, так что мама сказала, что я могу устроить летнюю вечеринку, если все разойдутся до девяти вечера.

Селеста насмешливо передергивает плечом рядом со мной:

– Суперотстойно. Я бы умерла, будь у меня два старших брата, дышащих мне в затылок.

– Да, это тяжко. – Поставив банку с содовой на приставной столик, я вожусь с оборкой на шортах. – В любом случае, как думаешь, нам стоит устроить пару игр на вечер?

– О-о-о. Правда или действие?

Я вскидываю подбородок и прикусываю губу, когда приятное волнение прокатывается по мне.

– Определенно. И может быть… Бутылочка?

– О боже. С Хайденом? – Она прижимает руку к груди, запрокинув голову назад. – Игра закончена. Я все.

Мы обе хихикаем.

– Ты уже целовалась с кем-нибудь? – жуя, спрашивает Селеста, смахивая крошки с легинсов. Светло-русые волосы высоко собраны и переливаются на солнце. – Я поцеловала Джордана в прошлом месяце у костра на пляже. Кажется, я тебе говорила.

Я прокашливаюсь:

– Говорила.

Костер на пляже.

Вечеринка на пляже, на которую мне запретили пойти, потому что Брант и Тео, узнав об этом, сразу же сказали маме с папой, что там будут наркотики и разврат.

Этого не было, конечно же. Все собирались в пляжном домике Адама Плэнктэна, с его родителями и бабушкой, которая любит размахивать тростью, грозясь треснуть любого, у кого изо рта пахнет алкоголем. Конечно, может быть, кто-то и целовался, но, честно говоря, нам всего четырнадцать.

Думаю, все были просто рады погулять после комендантского часа.

Прикусывая ноготь на большом пальце, я качаю головой:

– Не-а, еще нет. У меня особо и возможности не было. Мои братья, похоже, думают, что я могу забеременеть от одного только присутствия противоположного пола.

Селеста хихикает.

– Ну, может быть, сегодня та самая ночь, – напевает она. – Джун и Марти сидят на дереве…

– Не веди себя как маленькая, – коварно улыбаюсь я и, схватив полотенце с пола, бросаю в нее.

Она смеется:

– Стерва!

Когда наше хихиканье стихает, я падаю обратно на свой шезлонг, подтягивая одно колено. Мои мысли плывут к Марти. Точнее, к поцелую с ним.

Кожу покалывает в предвкушении.

Я уже некоторое время как интересуюсь мальчиками. Мое тело стало меняться: развивалось, становилось более зрелым. Моя грудь стала формироваться незадолго до тринадцатого дня рождения, становясь полнее с каждым месяцем. Я перешла от ношения спортивных топов к чашке размера В в течение года.

Мальчики в школе поначалу дразнили меня…

А потом они перестали это делать, внезапно захотев со мной дружить.

Дверь во внутренний дворик открывается, и оттуда выбегает Йоши. Ему уже восемь лет, но он все еще ведет себя как щенок: короткие лапки, пронзительный лай, всегда энергично машет хвостиком. Бегая кругами вокруг столика, он останавливается, чтобы облизать трещину в плитке, куда, должно быть, что-то пролилось, а затем выбегает на задний двор, исчезая за тутовым деревом в погоне за белкой.

Я все еще улыбаюсь, когда поднимаю взгляд и вижу входящего Бранта, одетого в бейсболку, белую футболку и спортивные шорты.

– Где твой друг? – спрашиваю я, вспоминая комментарий Тео.

Брант закрывает за собой дверь, затем переводит взгляд с меня на Селесту. Сначала он ничего не говорит. Он просто подходит к нам босиком, а затем с нечитаемым выражением лица берет пляжное полотенце и кладет его мне на ноги.

– Он ремонтирует мне машину. Тормозные колодки потрепались.

Я понимаю намек, внутренне ворчу и поправляю полотенце, чтобы прикрыться.

– Ты ведь знаешь, что я скоро буду встречаться?