Единственная Джун

– Закрой уши. – Интонация прерывистая, мой голос хриплый. – Это было последним, что он мне сказал.

«И еще кое-что, Брант… Закрой уши».

Кожа покрывается испариной, мне становится трудно дышать.

Меня неумолимо начинает охватывать паника.

Я чувствую себя потерянным. Напуганным. Брошенным.

Я сказал Джун, что всегда буду защищать ее, но как я мог обещать такое, зная, как легко эти слова могут обернуться мукой? Страхом?

Тогда она прижимается ко мне, ее макушка оказывается прямо под моим подбородком, слезы щекочут мне грудь. Она напевает мелодию «Выше радуги», успокаивая меня. Она скользит руками по моему телу, осторожно поглаживая меня по спине и тем самым унимая дрожь. Джун успокаивает меня, пока мое дыхание не становится ровным, а разум не проясняется.

Она моя радуга после всех дождей.

Я инстинктивно ее обнимаю, и, пока мы лежим вместе, находясь в более крепком объятии, чем мне следовало бы позволить, я не могу не задаться вопросом…

Кто кого защищает?

* * *

Когда я проснулся на следующее утро, Джун уже выскользнула из-под одеяла и исчезла в своей спальне, оставив свой запах на моей подушке и следы своих слез на моей коже. Мы больше не говорили о той ночи, но динамика наших взаимоотношений снова изменилась. Мы стали ближе.

Во многих отношениях слишком близки.

И я не знаю почему.

И никогда не узнаю.

Но в то воскресенье я встал с постели, надел чистую футболку, выпил свой утренний кофе и запрыгнул в машину.

Я приехал к Венди и расстался с ней.

В последний раз.

Глава четырнадцатая «Первый укус»

Брант, 22 года

– Переживаешь из-за нового босса?

Алфи ускоренно выполняет для меня заказ, поддерживая разговор, в то время как я аккуратно нарезаю свой фирменный «Биф Веллингтон»[29], с улыбкой смотря на превосходный рубиновый цвет мяса.

Отлично получилось.

Мы единственный ресторан в радиусе пятидесяти миль, где подают «Биф Веллингтон», и это потому, что его очень непросто приготовить. Мне потребовалось целых два года, чтобы довести его до совершенства. Это хит продаж нашего ресторана, и именно поэтому меня в прошлом месяце повысили до шеф-повара после всего лишь трех лет работы на кухне в качестве помощника повара. Обычно поварам требуется пять лет и определенная степень для получения такого почетного звания, но наш предыдущий менеджер, Дэвис, все равно повысил меня.

Вытирая полотенцем пот со лба, я бросаю взгляд на Алфи и начинаю мыть тарелку.

– Не особенно. Вряд ли будет хуже, чем Дэвис и его тупые шутки, которые балансировали на грани с сексуальными домогательствами.

– Ага, ну, по крайней мере, Дэвис был чертовски смешным. Слышал, что этот парень – настоящий придурок. – Алфи берет два чека с заказами и зачитывает их мне: – Еще один «Веллингтон» средней прожарки и грибное ризотто.

Я киваю Сантьяго, который работает в рыбной секции, привлекаю его, чтобы начать делать ризотто, так как Лоусон не успевает. Снова.

Ресторан, в котором я работаю, недавно выкупил Поли Марино – важная птица в кулинарной индустрии, владеющая несколькими ресторанами со звездами «Мишлен»[30] в Чикаго, Вегасе, Сиэтле и Нью-Йорке. Ресторан был переименован в «Бистро Марино», и шумиха вокруг смены владельца распространилась по всему северному побережью, радуя многих, но одновременно некоторых пугая – в основном персонал.

Алфи зачитывает мне еще один чек и вздыхает.

– В прошлый раз, когда какой-то урод стал ответственным по кухне, меня уволили. – Он проводит рукой по шее. – У меня слишком много высоких лимитов по кредитным картам, которые я прячу от жены. Я не могу быть вычеркнутым из платежной ведомости, чувак. Моя подружка на стороне знает толк в хороших вещах, понимаешь?

Я ничего ему не отвечаю, а лишь поливаю спаржу голландским соусом и передаю две тарелки для двадцатого столика. Вымыв руки, я готовлюсь к новому раунду заказов, одновременно проверяя линейных поваров и различные секции.

Двери кухни распахиваются, и мое внимание приковывает мужчина аристократичного вида: одетый в безупречный костюм серого цвета, зачесанные назад черные волосы, на лице – темная щетина. Смуглая кожа свидетельствует о его итальянском происхождении, и, хотя круглый живот прячется за пиджаком, глаза у него острые, как бритва.

Поли Марино.

Мой новый босс.

Запах табака и бергамота перебивает аромат жареного чеснока, когда он подходит ко мне, сцепив руки за спиной.

– Имя, – говорит он невозмутимым тоном. Я переворачиваю яйцо, которое жарю для бургера, натянуто улыбаясь.