Единственная на всю планету (СИ)

— С полчаса назад. Егор звонил, что у тебя ко мне разговор, вот я и подгадал свой приезд к твоему возвращению из школы. С твоим отцом мы уже поговорили, теперь поговорим с тобой. Только сначала хочу сказать всем. Два дня назад в субботу из исправительной колонии в Майме совершили побег пять заключенных. При этом был ранен охранник. Я не знаю, почему они на это решились: ни у кого из сбежавших не было больших сроков. Но они безусловно опасны, поэтому, пока их не поймали, вам нужно быть осторожней. За еду, деньги и оружие запросто могут убить. А от Маймы до нас по прямой всего двести километров.

— Побережемся, — пообещал Егор. — Вы пока говорите, а я отнесу в машину орехи.

— Ну и что у тебя за проблема? — спросил Сергей.

— Мне, дядя Сережа, нужно знать, кто в городской верхушке с кем кучкуется, и кто из них с кем враждует.

— Так! — внимательно посмотрел на Ольгу Сергей. — Рассказывай все и со всеми подробностями. Во что еще ты влипла?

— Не хотела я вас впутывать в свои дела, — сказала ему Ольга. — Очень может быть, что меня вынудят нарушать уголовный кодекс, а вам по роду…

— Друзья нужны не только для поездок в гости, — перебил он ее, — а с моей помощью ты, возможно, не скатишься до уголовщины. Излагай.

Ольга рассказывала минут десять. Егор закончил с орехами и присоединился к остальным.

— Могу добавить, — сказал он, когда дочь закончила свой рассказ. — Сегодня позвонили из конторы. Мне дали старшего инспектора. С учетом дополнительных надбавок зарплата увеличилась на семь тысяч.

— Может быть, напугаешь мое начальство? — пошутил Сергей. — Теперь мне понятно твое желание узнать расклад сил в верхах. Бортников всегда был дерьмом. Почти все слухи, которые о нем ходят по городу, соответствуют фактам. У нас нет ангелов в городском руководстве. Взятки и злоупотребления в порядке вещей, на многое просто уже не обращают внимания. Система откатов действует почти легально. Но при всем этом мало кто без крайней на то необходимости опускается до уголовщины и личных разборок. Бортников как раз один из этих немногих. Он у нас давно на примете, но не удается зацепить по–крупному, а из‑за мелочей не дают трогать. Из директоров близок только с Васильевым. Но близость у них только в личном общении, свои дела каждый делает сам. Своих людей в окружении мэра у него нет, или о них ничего неизвестно. С нашей конторой у него натянутые отношения. Может быть, кто‑то и ест с его ладони, но это явно не ключевые фигуры. Я им давно не интересовался и чего‑то могу не знать. Завтра осторожно наведу справки. У генерального директора «Алейскзернопродукта» масса знакомств и связей, но он в городе сам по себе.

— А кто поддерживает нашего мэра? — спросила Ольга.

— На выборах год назад он шел от «Единой России», — сказал Сергей. — Победил остальных с хорошим отрывом. Живет довольно скромно, во взятках не замечен и много делает для города. Близко общается с директором маслосыркомбината Левиным, начальником станции Трушковым и редактором нашей газеты «Маяк труда» Чечуровой. Да и с нашим Головиным у него хорошие отношения. Если по–крупному, то это все. Явный криминал тебя, надеюсь, не интересует?

— Криминал пока не интересует. А с кем кучкуется прокурор?

— Вот чего тебе с ходу не скажу, так это о его друзьях и пристрастиях, — ответил Сергей. — Но с Бортниковым или Васильевым он не свяжется. Ракетчики не интересуют? А то я кое‑что знаю об их генерал–майоре.

— Спасибо, дядя Сережа, — улыбнулась Ольга. — Я думаю, что обойдемся без армии. Вы не могли бы разузнать все, что можно, о семье Бортникова и о нем самом? Мне нужны самые общие сведения.

— Будут тебе общие, — кивнул он. — Скажи, что придумала?

— Пока ничего определенного, — ответила она. — Посмотрю, как он отреагирует на облом. Если утихнет, ничего делать не придется. Если нет, есть несколько вариантов.

— Будешь пугать?

— Вряд ли, — сказала Ольга. — Не тот человек. Если начнем бодаться, придется сразу прибегать к крайним мерам. Или тяжелая болезнь, или вообще…

— Мне твое «вообще» не нравится, — озадаченно сказал Сергей.

— Вот поэтому я и не хотела вас во все посвящать.

— Ты меня немного неправильно поняла. Я не за него, я за тебя боюсь. Меня не слишком огорчит смерть господина Бортникова. Если он сорвется с катушек, то другого выхода может не быть. Хотя я в такое не верю. Какое бы у него ни было самолюбие, затевать подобные разборки только из‑за того, что его сыночка отшила девица, с моей точки зрения, глупо.