Единственный

— Господин Алихан сменил всю охрану, — прокомментировала увиденное мной Мелек. — К нашим-то ребятам я уже привыкла, они хорошие. А эти… Брр… И где он их только нашёл? Такие противные, — вздохнула в искреннем негодовании. — Представляете, сегодня утром доставщика даже не пропустили, мне пришлось самой идти к воротам, чтобы забирать посылки для нашей Ирем-султан. Говорят, требуется специальное разрешение, иначе нельзя. А я его где возьму? И что за разрешение такое? Нам теперь, что, по каждой мелочи к господину Алихану постоянно обращаться? Пришлось всё самой тащить. Ни один не помог! А ещё мужчины, называется… — скривилась и фыркнула, помолчала всего секунду. — Ой, да что это я тут сплетничаю. Прошу прощения, госпожа Аида, — повинилась. — Вы ведь не ели ничего! Я сейчас вам завтрак принесу! Или обед… — призадумалась.

Не стала её останавливать. Даже если кушать потом не буду. Отвлеклась на пиликание из-за пришедшего сообщения:

“Я все видела. И другим расскажу. Пусть все знают, какая ты шлюха…” — гласило оно с незнакомого номера.

Воспоминания вчерашнего вечера снова хлынули горьким потоком, а в самом эпицентре: девушка в чёрном платье, лицо которой я едва ли достаточно чётко разглядела, кажется, в её руке был телефон. Да, именно его она сжимала, пока ошеломлённо пялилась с приоткрытым ртом на меня, сидящую на рояле в компании мужчины, погубившего всю мою жизнь.

В самом деле успела сделать фото?

Хотя нет, не так…

Не этим вопросом я должна задаваться.

Неужели ты настолько тупая, Аида?

К чему всё пришло…

И только по твоей вине!

Разве возможно быть настолько неудачницей?

Как какой-то грёбанный магнит для всех проблем…

На глаза снова навернулись слёзы, а я вынудила себя не думать об этом. Хотя, кому я вру? Лишь об этом и размышляла, попутно призывая себя игнорировать продолжающуюся ломоту в теле, стоя под упругими почти обжигающими струями в душевой кабине.

Легче не стало…

Хотя боль притупилась. В суставах. Но не та, что выжигала зияющую дыру в районе солнечного сплетения. Никогда ещё я не чувствовала себя настолько паршиво. После того, как всё-таки выползла из душевой, держась рукой за стену себе в подмогу, заново скривилась, повторно прочитав сообщение на телефоне, а потом ещё раз позвонила Алихану. И Ясмине. Она, как назло, тоже не ответила.

Весь мир против меня что ли сговорился?!

И весь его груз разом опустился мне на плечи…

Забралась обратно в постель, укрылась с головой. К этому времени Мелек не только принесла поднос с едой, который оставила с тихим пожеланием приятного аппетита, но и успела перестелить постель. Спасибо, сама тоже задерживаться не стала.

К пище я так и не притронулась. Да и не смотрела в её сторону вовсе. Просто лежала какое-то время. Ничего не хотелось. Даже пошевелиться — слишком большой подвиг для меня. Куда соблазнительнее — просто лежать, никого не видеть и не слышать. До утра. А ещё лучше дня четыре. Может неделю. Месяц. Пока не утихнет. Всё. Мысли. Боль. Гнетущее чувство безысходности. Стоило представить себе, что будет, когда неизвестный исполнит своё обещание, и вовсе становилось безобразно мерзко. Ведь тогда мне от свекрови в самом деле не спастись. Самое скверное во всём этом — она будет в своём праве.

И что тогда?..

Я не знала.

Опасалась даже предположить…

Минуты и часы тянулись и тянулись, превращаясь в мучительную череду моих мысленных терзаний.

И ничего больше.

Просто наступил вечер.

Дверь в спальню отворилась едва слышно, почти незаметно. Куда отчётливее — неспешный стук каблуков по паркету.

— Ты ничего не съела за весь день, — констатировала без лишних предисловий госпожа Ирем.

Если бы, помимо одеяла, я накрыла голову подушкой, и это бы меня от неё избавило, то обязательно бы именно так и поступила, едва сдержала этот жгучий порыв. Но не спасёт же. А жаль. Как и моё молчание. Не дождавшись от меня ответа, свекровь дошла до кресла, с жутким грохотом передвинула кресло ближе к постели, судя по звуку, а затем уселась в него.

— Если думаешь, что, объявив голодовку, тем самым чего-то добьёшься, то ты глубоко заблуждаешься. Только себе вредишь. И злишь этой глупостью моего сына, — дополнила безразличным тоном Шахмаз-старшая.

— Если бы моя эта моя глупость действительно злила вашего сына, уверена, я обязательно была бы об этом в курсе, — сорвалось с моих губ ответное, вперёд мысли.

Тут же прикусила себе язык.

С каких пор я вдруг стала ей отвечать?

Очередная глупость…

А чтоб не выглядеть ещё тупее, вынужденно выбралась из-под одеяла. И похвалила себя за то, что сумела сохранить лицо, не выдала ни единого признака заново пронзившей низ живота боли.

Уселась на подушках.

— Так-то лучше, — по-своему расценила мой жест свекровь. — Ешь, — произнесла повелительным тоном.

Свекровь в самом деле сидела в кресле, рядом с постелью. Поднос, который принесла Мелек, сменился другим. Суп в небольшой миске был определенно горячим, помимо него — аж три наполненных стакана. Один с водой. Один с чаем. Ещё один — коктейль, на этот раз шоколадный, судя по оттенку.

И совсем не это заинтересовало меня…