Единственный

— Превосходно! — заулыбался господин Языджи. — Пойдём, в таком случае? — предложил следом.

И почти подскочил с места, готовый туда отправиться уже сейчас, пока я осознавала ту вероятность, при которой мне в скором времени придётся остаться наедине с Берной, поскольку она сама ни на какую экскурсию явно не рассчитывала, со скучающим видом разглядывая интерьер, сложив ногу на ногу, облокотившись о подлокотник дивана.

— Да, конечно. Пойдём. После того, как Аида подпишет бумаги. Все вместе и пойдём, — выделил последнее предложение, поумерив пыл и стремление господина Языджи Алихан.

Не знаю почему, но лично я испытала облегчение, перебирая страницы, стойко делая вид, словно беседа меня никак не касалась.

— Так говоришь, словно я съем твою красавицу-жену, если мы с ней вдруг останемся наедине, — усмехнулась Берна.

— Так говорю, потому что так хочу. Не ищи скрытый смысл там, где его нет, — отозвался Алихан.

Надо быть последней дурой, чтобы не понимать: наличие скрытого смысла во всём происходящем ещё как существовало. Вот я и стиснула зубы покрепче, заставляя себя и дальше уделять внимание исключительно договору. Даже ручку в руку взяла.

— Я и не ищу, — усмехнулась повторно Берна. — Но вот на то, что ты не сообщил о том, что женишься, я действительно обиделась, Алихан, — добавила с ноткой осуждения.

Ручку в своей руке я стиснула сильнее. И первую подпись поставила. Тут их предполагалось не меньше десятка.

— Что-то не припоминаю, чтобы в формат нашего с тобой общения входила моя обязанность извещать тебя о чём-то подобном, — донеслось ей в ответ от моего мужа.

А ведь мог бы просто сказать, что никакой свадьбы не было. Но нет. Звучало, как оправдание. Пусть и не являлось таковым. Кажется. Наверное. Да и вариантов с тем, кто из них бесит меня в самом деле, становилось всё больше.

— Ты прав, не входит. Но всё равно это невежливо, — состроила кислую гримасу Берна.

Только чудом грёбанная ручка в моей ручке осталась целой!

— Да ладно тебе, — вмешался в разговор её брат. — Меня тоже не пригласили, что уж теперь? Помнится, на свадьбу с Элиф ты сама не захотела идти в своё время, — упрекнул.

— Ну, так это Элиф, а тут… — замолчала, и я поймала её задумчивый взгляд на себе. — Мы с Элиф совсем не ладим, так что у нас с тобой, Аида, вероятно, есть кое-что общее, — обратилась ко непосредственно ко мне. — Ты ведь не против, если я на “ты”? Ты, ведь, кажется, из Европы, а значит, не как эти все, — махнула куда-то в неопределённом направлении. — Я очень надеюсь!

Да с такой беззаботной улыбкой, что я почти поверила — все мои мысленные стенания и психоз… просто психоз.

Ну, мало ли у Алихана знакомых женского пола.

Дениз я тоже по-началу невзлюбила.

— Да. Вполне, — нашла в себе силы отреагировать такой же беззаботной улыбкой. — Можно.

Не меньше усилий мне понадобилось, чтобы не поинтересоваться в ответ о причине, по которой она с Элиф не ладит. Оставила это на потом. Следующие пару минут я посвятила тому, чтобы закончить со своей основной проблемой, которая — подписать бумаги поскорее. И почти порадовалась, что в скором времени в любом случае избавлюсь от общества семейства Языджи, однако…

— Оставшиеся приложения к договору подпишем после того, как деньги будут переведены на мой счёт, — поставил перед фактом господин Языджи. — Прямо там, на месте. Сегодня я отбываю на верфь. Проведу на ней оставшиеся две недели, хочу закончить кое-что, пока право собственности ещё остаётся за мной. Пришлю за вами вертолёт. Дороги размыло, надеюсь, к этому времени восстановят, но вряд ли.

Меня замутило от одной мысли о том, что придётся подняться в воздух. Хорошо, принимать решение по этому поводу прямо сейчас совсем не требовалось. Покинув кабинет, мы поднялись на второй этаж. Благодаря прошедшему аукциону, было продано всё. В течение ближайших двух дней планировалось закончить в бумажной волокитой по сопровождению проведённых сделок, после чего лоты должны отправиться к своим новым владельцам. Господин Языджи в самом деле оказался настоящим ценителем, знал и рассказывал многое, исходя из того, что представало пред его глазами. Вот только, ко всему прочему, он, похоже, ещё и малость скряга, поскольку, лично он в итоге вчерашним вечером не приобрёл вообще ни одного лота.

— Я всё понимаю, но это же целое состояние! — жаловался он Алихану на того, кто перебил его последнюю ставку.

Стоящий рядом с ним снисходительно-великодушно улыбнулся и приободряюще похлопал его по плечу.

— Проигрывать тоже надо уметь, Берк.

Судя по тому, как скривился господин Языджи, проигрывать он не только не умел и не любил, но ещё и был злопамятным.

— Ты ведь знаешь его, да? Скажи мне, кто это. Хочу знать.

— Аукцион на то и аукцион, что проводится на глазах всех. Остальное я не имею право разглашать, Берк. Даже по твоей просьбе. Иначе это повлияет на репутацию Фонда, а это, сам понимаешь, не есть хорошо, — своеобразно отказал ему Алихан.