Единственный чеченец и другие рассказы

— Прекратить огонь, там-тарам, нас полоржите! Сказано ведь — «перрон»!

— Так давайте скорей, тарарам, нас окружают!..

Последний бросок от угла крайнего дома к школе, открытой со всех сторон, был наиболее опасен. По зданию били с двух или трех сторон прицельным очередями, бухали подствольники. Велев прикрыть его во что бы то ни стало, Чайкин бросился на прорыв. Коротким бегом от канавы к деревцу, от деревца к ограде, будь неладна, преодолел часть дистанции и залег, отвлекая огонь на себя. Когда подтянулись остальные, поползли к белеющей силикатным кирпичом школе, раздирая ладони и штаны о хлам с камнями, усеивающий грунт вокруг. Здесь, со стороны пустыря, имелся боковой вход, и Чайкин орал в рацию:

— Открывайте пожарную дверь, мы рядом!

— Не могу, заперта, — вопил чумной командир первого отделения по кличке Годзилла, являвшийся старшим поста. — Идите через главную лестницу, там свободно!

Огибать здание и всползать на широкие ступеньки крыльца было все равно, что лезть в поднятое метра на два от земли окно. Распластавшись листом, Чайкин ревел недотепе:

— Идиот, сломай, выбей — мы на поле лежим, по нам в упор…чат!

— Да завалили же специально! Бегите к тому ходу или в окошко вот, я сейчас раму отобью…

— Гаденыш, — было ясно, что Чайкин убьет дурака, если доберется, освободи дверь или я взорву ее на хрен вместе с тобой, а в окно сейчас гранату кину! Шевелись, долбогреб, из-за тебя погибнем!

Рассредоточившись, бойцы кое-как укрылись вдоль стен и слышали, что за обитой железом дверью началась возня. Вскоре замок изнутри прострелили, шугнув хоронившихся вблизи, и наконец заветный прямоугольник со скрипом приотворился. Друг за другом, на карачках и ползком все протиснулись внутрь и спешно закрыли вновь, привалив назад бревна, старые покрышки, какую-то чугунку и мешки с песком.

Тем временем Балинюк дал наводку минометчикам, и первые «рыбы» с воем обрушились на заросли и брошенное поле юго-восточнее поста. Затем прилетел артиллерийский снаряд, лег так близко, что фабричные постройки дрогнули, стрельба прервалась с обеих сторон, а командир с Бэтмэном чуть не кувыркнулись вниз. Оглохший Балинюк забасил кружку микрофона, держа наушник в горсти:

— Хорош, хорош, снесете нас к бабушке! Отбой, скоро понадобится обработать другой квадрат, только чистенько, как в аптеке!

И он взялся за малую рацию, вызывая школу на связь. Ответил Чайкин слава Богу, значит, дошли, наступила пора бомбить тамошние окрестности. Не жалея домов, раз допустили боевиков в село, только здесь отдать команду должен был уже с места начштаб.

Ситуация вокруг чертова изберпункта между тем осложнялась. Не удержав подкрепления защитникам, в преддверии рассвета моджахеды решили идти на приступ. Усилив обстрел, они начали подбираться к зданию, бухнула «муха», к счастью, перелетавшая цель и рванувшая где-то на задах. Пули стучали по стенам, точно косой дождь, ВОГ ткнулся в рубероидную крышу и ранил осколками бойца, пришлось спуститься на второй этаж, обзор сузился, часть проемов вместо стекла была забрана полиэтиленом и фанерой. Так и возьмут штурмом, если бывалые вояки, подползут вплотную и закидают гранатами, подожгут, выкурят, когда под ногами враг, на долго верхотуре не усидишь. Оставалось крайнее средство: просить на себя залп. Укрывшись в простенке, Чайкин стал вызывать отряд.

Артиллеристам поставили трудную задачу — работать по неразведанной цели, руководствуясь указаниями из вторых рук, ибо начштаб мало смыслил в баллистической премудрости, способный давать разве что перелет-недолет. Балинюк вовремя догадался разжиться у коллег дубликатом карты-пятисотметровки во избежание ошибок и разночтений, а им вручил копию добытого в комендатуре стройплана села 80-х годов (свежее не нашлось). Требовалось положить заряды вокруг здания практически в жилмассиве, по возможности не тронув обоих, что все же превышало возможности расчетов, укомплектованных срочниками. На пробу выпустили мину, поднявшую столб воды в реке, следующая зажгла чей-то сарай поблизости — дьявол с ним, главное отбить врага. Третья выщербила угол школы и лишила фасад последних стекол. Чайкин запросил прекратить огонь, прямое попадание накрыло бы всех разом. «Духам» сюрприз не понравился, они подали назад. По-видимому, цель состояла больше в шуме, чем уничтожении выборного участка, класть упрямо головы за штемпелеванные бумажки они вряд ли собирались. Воздух начинал сереть, а следовало еще рассредоточиться либо уйти из села, грядущий день мог принести ответные карательные действия, тотальную зачистку. Стрельба ослабла, уходя за ближние дома. Положив раскаленный автомат, Чайкин спросил отделенного:

— Слышь, а где тут эта документация?

— В директорском кабинете, — пришедший в себя Годзилла набивал у стены рожок.

— Там сейф или как? Шибко тяжелый?

— Да ящик железный с замком, печать сургучная, просто тьфу!

— Найдешь в темноте дверь? Пошли.