Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ)

Юноша зашелся в крике: сладком, несдержанном — слишком давно у Арэля никого не было. И даже течка слабо приглушила неприятные ощущения. А король еще с утробным рыком дернул его на себя, разом входя на всю длину. Твердый член Гирр-Эстега скользнул в пульсирующий жар прохода как по маслу, вновь вырвав у полубессознательного Иранна протестующий вскрик. Но в следующий миг юный лекарь выгнулся, застонав уже от облегчения. Бедняга мало что соображал, слишком протянув с первым единением. И теперь едва не скулил от восторга и растянутой заполненности.

А Габраэлу в этот миг все было до одного места. Он стоял на коленях позади своего Единственного и с такой силой двигал бедрами по направлению к Иру, что сторонний наблюдатель мог бы перепугаться за сохранность хрупкого Дарующего. Но лекарь вместо того, чтобы вопить от боли, лишь требовательно стонал и сам подавался навстречу яростным толчкам короля.

Вот Гирр-Эстег схватил юношу за щиколотку и, повернув его на бок, закинул ногу Иранна себе на плечо. А юноша изо всех сил вцепился пальцами в плащ, на котором лежал, закатив глаза от полноты ощущений и разрывая крепкую ткань выдвинувшимися когтями. И протяжно застонал от наслаждения. Твердый член Арэля между его широко раскрытых ног дергался в такт толчкам, оставляя на поджавшемся животе хозяина влажные следы. Король тоже был почти на грани.

— Сильнее! Сильнее! — Закричал вдруг Арэль, выгибаясь. И, вскинувшись, словно прилип к мокрому от пота торсу Габраэля, начиная двигаться хаотичными рывками в попытке ускорить развязку. Король тоже не отставал, схватив гибкого как ветка ивы любовника за бедра и со всего маха насаживая на себя с утробным рычанием. А у Арэля из глаз вдруг брызнули крупные слезы. И он обмяк, подергиваясь от непроизвольных судорог… как клеймо ощущая капли собственного семени на своем животе… осознавая, что внутри медленно растекается обжигающая лава от выплеска короля…

…Боль в пояснице.

Боль в шее и в затекших руках.

И понимание, что уже ничего не изменить.

Как и не стереть свивающуюся вязь серебряной татуировки с левого запястья…

Глава 8

Арэль пришел в себя, едва на востоке посерело небо, возвещая скорый рассвет.

Проснулся и не сразу понял, где он и с кем. Последнее, что всплывало в памяти — начало течки и безумный бег по ночному лесу. Потом провал.

Но сейчас юноше было тепло и уютно. Ничего не болело, если не считать слегка саднящей попы. Тело полнила головокружительная легкость. А еще его кто-то собственнически обнимал со спины, тихо сопя в шею. Сам Ар лежал на боку на чем-то не слишком мягком, прикрытый широкой и шелковистой на ощупь тканью, что пахла травой, течкой и… и… КОРОЛЕМ!

Арэля едва не подбросило от осознания случившегося. Значит, ночью он не добрался до егеря? Да, кажется, его сбил белый волк. А потом…

Юноша осторожно повернул голову и разглядел белеющие в сумерках встрепанные прядки. У Ериста были темные волосы…

Ар попытался шевельнуться, но тяжелая рука короля тут же крепче прижала его к голому торсу мужчины. Юноша замер, боясь даже дышать, круглыми от страха глазами глядя на недовольно заворочавшегося Защищающего. Но Габраэль вновь умиротворенно засопел, расплываясь в широченной улыбке и смешно причмокивая губами. А вот самому Арэлю было не до смеха: он уже успел разглядеть мерцающую вязь серебряной татуировки на своем левом запястье.

Вот это попадалово! Так он королевская Пара?!

Юный князь достаточно прожил в Гирре, чтобы понимать, что ЭТО значит. Нет, окажись все иначе, и Ар бы только обрадовался — Габраэл ему всегда нравился. Во всяком случае, он был единственным мужчиной, к кому несчастный мальчишка, только что вырвавшийся из рабства, не испытывал отвращения. Великолепный союз — северный княжич и повелитель Восточного материка. Но не в их случае. Вряд ли Габраэл позволит ему вернуться на родину. И никогда не станет терять людей, завоевывая далекий кусок суши. Зачем тратить ресурсы и силы, если драгоценный приз уже в руках — сам Посредник, да еще и истинная Пара!

А еще Арэль не желал любви под заклятием. Когда нет выбора, кого любит. Еще неизвестно, как поведет себя Гирр-Эстег, когда проснется и увидит татуировку. Вряд ли будет адекватен от радости.

Нет, надо бежать. А потом попытаться встретиться на нейтральной территории и поговорить…

Осторожно вывинтившись из-под руки спящего, Арэль аккуратно прикрыл его плащом, чтобы утренняя прохлада не потревожила раньше времени. И принял Истинный облик. Оставшийся в одиночестве король что-то нежно забормотал и жарко сгреб в объятия ткань, утыкаясь в нее носом и блаженно вдыхая запах своей Пары. А юношу кольнула неуверенность: может, не стоит уходить? Наверное, лучше дождаться пробуждения Габраэла и поговорить?

Нет, все-таки лучше встретиться на нейтральной территории. А то нрав короля известен — запрет в четырех стенах и не будет слушать.

И юный Дарующий сорвался в бесшумный бег…

Полчаса спустя он уже суматошно колотил в заднюю дверь дома Лямруша и Рихшана: бежать к себе домой Ар не осмелился — вдруг там засада.