Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ)

— Я дурак, да? — Нувар смотрел только на Милаэля, игнорируя бесновавшегося Аррини. — Полный и беспросветный идиот… не замечал, не видел, не верил. Потребовалось потерять тебя, чтобы понять, КАК я тебя люблю!

Глаза Сигмара расширились. И он попытался освободить свою руку из хватки лорда Миэрри. Но тот не пустил, обхватив юношу за плечи и притягивая к себе.

— Мил, ты что творишь?! — Ас-Эль в панике заглянул в лицо жениху. — ТЫ ЕМУ НЕ НУЖЕН! Это всего лишь чувство собственника. Иначе бы он заметил тебя намного раньше. Ты ему не нужен. Всего лишь удобный помощник… А я… я тебя люблю. Всегда любил! Я был твоим первым! Я ждал тебя все эти годы… Мил, не бросай меня снова!

— Разве можно быть счастливым с тем, кого не любишь? — Отчаяние вело Нувара… отчаяние и страх потерять окончательно. — Ты не будешь с ним счастлив, — твердо проговорил он. — Пожалуйста, поверь мне! Мил… Проклятие! Мне не хватает слов рассказать о своих чувствах. О том, как я не хотел верить в любовь… А ты всегда был рядом… Все эти годы! Я хочу и дальше быть с тобой. Хочу просыпаться в одной постели… хочу держать на руках наших детей. Б****! Хочу, чтобы ты и дальше заботился обо мне, подсовывая печенье! И чтобы я тоже мог заботиться о тебя в ответ! Мил… ну, поверь же мне!!! Умоляю! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!

Милаэль словно сломанная игрушка вдруг качнулся вперед… навстречу боли, выплеснувшейся из глаз Кайр Андосса. Аррини попытался было удержать жениха, но на его пути встал жрец.

— Выбор делает Дарующий, — строго произнес он. — Вы не можете ему противиться.

— Мил… — горечь понимания была в севшем голосе лорда Миэрри. — Мил… не уходи…

Но Сигмар уже поворачивался к нему с просветлевшим лицом, вскидывая руки к тяжелому ожерелью у себя на плечах.

— Прости, Миэрри, — тихо произнес он. — Прости… Я знаю, что ты любишь меня. Но я люблю Нувара. Люблю больше жизни. Я думал, что безразличен ему, когда соглашался на твое предложение. Но оказалось, что это не так. Прости, но я никогда не смог бы полюбить тебя в ответ…

Тяжелое ожерелье расстегнулось на удивление легко и скользнуло в руку юноши, повиснув тяжелой змеей. Аррини какое-то время смотрел на свой подарок, а затем повернулся к жрецу.

— Примите в дар Матери-Кошке, — произнес без эмоций. И поднял взгляд на Милаэля.

— Я знал, что ты меня не любишь… впрочем, ты этого и не скрывал, — тихо произнес он. — Но надеялся. О, как я надеялся! Увы, но я проиграл… Будь счастлив, любимый.

И решительно зашагал к выходу. Его растерянные свидетели заторопились следом, поминутно оглядываясь. А Нувар стиснул в объятиях вдруг задрожавшего Сигмара.

— Ну, что ты?.. — уткнувшись носом ему куда-то за ухо, облегченно пробормотал мужчина. — Все еще во мне сомневаешься? Ну, прости… мне пришлось так долго раскачиваться с признанием. Зато теперь…

— Зато теперь я могу объявить вас супругами, — вмешался жрец.

— Ээээ?!.. — вскинулся очнувшийся от столбняка Мил, выдираясь из объятий обрадованного Нувара. — Как?!.. А как же свадьба?!

— А вот так, — усмехнулся служитель богини. Вокруг него захихикали младшие служки. — Мало кто знает, что если у алтаря Кошки один Защищающий добровольно отказался от будущего младшего, а другой Защищающий принял на себя эту ношу, то брак считается свершенным в пользу выигравшего спор. Так что вы супруги.

Не удержавшись, Первый советник подхватил на руки теперь уже своего мужа и закружил его по залу, вперемешку смеясь и целуя Мила куда придется.

— У тебя будет самая роскошная свадьба во всем королевстве! — Крикнул он, подкидывая растерянного кота на руках. — Обещаю!

— С ума сошли… сошел?! — Вопил в ответ Милаэль, пытаясь удержаться за плечи новоявленного супруга. — Я еще в себя не пришел!

Несколько успокоившись, Нувар поставил встрепанного кота на пол и заглянул в сияющие глаза своего Дарующего.

— Люблю тебя… — шепнул он счастливо, наклоняясь к Милаэлю.

— Я тоже… — ответный шепот юноши теплым дыханием согрел губы канцлера…

…Арэль внезапно подскочил, просыпаясь.

И, растерянно моргая, осел на широкой, непривычно мягкой постели.

Чужой постели…

Да и все, что окружало юношу, было чужим.

Роскошь…

Огромная круглая комната. Узкие окна, забранные прихотливыми бронзовыми решетками и яркими витражами, прорезали стены из теплого, с солнечной искрой мрамора. Пол из дерева цвета темно-золотого янтаря. Пестрые ковры, похожие на пушистые шкуры. И мягкие шкуры, похожие на пестрые ковры.

Яркая роспись потолка. Гобелены на стенах. Сверкающий в лучах солнца хрусталь высоких люстр. Глубокое мерцание зеркал. Обилие золота, серебра, шелка. И круглая кровать в центре комнаты. Кровать, заваленная подушками, богато вышитыми покрывалами, застеленная шелком… и резные столбики такого же круглого балдахина из бархата цвета старого золота, украшенного алыми кистями.

Драгоценная клетка.

Арэль судорожно вздохнул, разом все поняв. Сам он оказался чисто вымыт и обряжен в нечто воздушное и полупрозрачное, едва прикрывающее попу.

— С пробуждением, господин, — раздались тихие голоса.