Читаем Единственный путь (СИ) полностью

Единственный путь (СИ)

Я никогда не убивал. Никогда…

Меня тошнит какой–то мутной дрянью и с бледных губ капает, когда поднимаю взгляд на кристально чистую отражающую поверхность зеркала. С него на меня взирает убийца, у которого безумно похожее на меня лицо, разве что с тем отличием, что от него пахнет металлом. И я никогда так плохо не выглядел, как тот, что находится за стеклом и в точности похож на меня.

Опускаюсь на пол и… плачу? Слезы собираются в уголках глаз, и я далеко не сразу примечаю таблетки, что далеко закатились.

Парочка круглых пластинок белого цвета падает на ладонь. Этого недостаточно.

Проглотить без воды почти невозможно, но я давлюсь и жую их. Одну за одной, а в дверь уже кто–то стучит… Женя?

— Женя?

— Максим, открой…

— Меня убьют за то, что я сделал. Или того хуже — отдадут всем этим… мужчинам, как какую–нибудь игрушку.

— Нет. Я выступлю в твою защиту. Тут не патриархат, и они прислушаются к голосу разума…

— Я… — протягиваю ладонь к двери, желая открыть, но в голове мутит.

Глаза закрываются, и я проваливаюсь в небытие.

Смерть далеко не страшная вещь.

Я вижу, как Женя, чувствуя что–то, стучит в дверь своими маленькими кулачками, отставляя красные подтеки на светлом материале. Как он пытается выбить дверь, но у него ничего, естественно, не получается…

***

Я нервно покусываю губы, расхаживая по помещению вдоль и поперек.

— У вас разного цвета носки, — спокойно замечает сидящий в огромном кресле мужчина. Как обычный факт, безэмоционально. Его лицо ни разу за эти три дня не выражало ничего яркого, лишь полную безучастность, а голос больше похож на текст в аудио–статьях, что я прокручиваю перед сном, чтобы спалось спокойней.

Это не помогает.

— Неважно, — бросаю я, лишь на мгновение опустив взор вниз.

Пройдя еще пару раз туда–сюда, я возвращаюсь к столу и ударяю по нему ладонями так, чтобы серьезный мужчина с темными волосами напротив наконец понял — я совершенно серьезен.

— Вы должны понять… Применять какую–либо меру наказания в данной ситуации не правомерно! — нижняя губа искусана до крови, но я вновь в нее вгрызаюсь. — Понимаете, он желал меня спасти. Мы уже выяснили, что акт… изнасилования имел место быть.

Даже спустя третьи сутки я не могу думать об этом так просто. Сказать проще, чем подумать.

— Когда ваш друг проснется, он обязательно выступит перед судом. Высшее руководство решит, как с ним поступить.

— Я… Я еле вызволил его из лап смерти! — срываюсь на крик.

— Взломали защиту корабля одним нажатием пары кнопок на дисплее, так что двери везде, в каждом отсеке, были открыты на целые два часа, прежде чем мы решили ситуацию? — интересуется он, хмурясь. — Вам повезло, что двери в космос закодированы! Как вы вообще вскрыли первый слой защиты?..

— Везение? — развожу руки.

— Гений? — усмехается одним краем губ.

Я отхожу от него. Этот парень меня немного пугает. Он молчаливый, и я никогда не могу понять, о чем именно он думает, потому как… за эти полчаса я увидел больше эмоций на его лице, чем за все семьдесят два часа до этого.

— Мистера Гроумена убил ваш друг. Этого не изменить, как ни старайся. Так что нам просто придется после того, как он придет в сознание и сможет принять свое наказание, представить его высшему суду.

— Нам?..

Он приятный. От него волнами расходится сила и власть, даже какое–то умиротворение, но я совершенно его не понимаю.

— На сегодня посещение закончено. Уходите, — он чуть ведет рукой, и я киваю, удаляясь, а он возвращается к изучению каких–то материалов на мониторе своего компьютера.

Пока иду по коридору корабля до медицинского отсека, ко мне успевает присоединиться мой любимый АйПи.

— Этот мужчина… Этот мистер Лайм Нитури пугает меня, понимаешь? — без приветствия начинаю я.

— Нр?..

— Ну, знаешь… — чуть замявшись, замираю посередине. — У него совсем нет эмоций.

— Жжжр… Нр!

— У тебя они есть и яркие, — усмехаюсь, возобновляя свой путь.

— Нр.

— И не спорь со мной, хорошо? — губы вновь расплываются в улыбке. — К тому же ты милый, а он нет.

Останавливаюсь возле злополучной двери и на пару мгновений мешкаю, прежде чем дернуть ручку на себя и зайти внутрь. Вот только… внутри пусто.

Впервые за эти три дня на белой постели никто не лежит.

Максим сбежал, заблокировав аппарат, что был к нему присоединен, из–за чего никто еще не понял, что он пропал.

Время. Оно настало. Вот тот момент, когда все решится. Станем или не станем мы на шахматную доску этой жизни…