Единственный путь (СИ)

— Сейчас я улыбаюсь еще меньше, чем тогда. Ты сам это заметил.

Парень облизал губы, хотя в том не было необходимости — плохой знак.

— То был первый раз, когда ты ко мне обратился.

— Ты сам подошел ко мне с этим предложением. Так что нелепо все сейчас представлять в том виде, что тебе нравится, — фыркнул я, сложив руки на груди.

— Верно подмечено, милый, — парень щелкнул пальцами. — Теперь я вправе выбрать что–то более ценное, чем улыбка.

— Я. Ничего. Тебе. Не. Дам.

— Ха… Посмотрим, парень. Обращайся, когда будешь готов на все, — проговорил он, встав со своего насиженного места. Он даже позволил себе прикоснуться к моему плечу, потрепав его, когда проходил мимо.

— Иди ты… — пробормотал я, запустив пятерню в свои волосы.

Мне срочно нужен какой–то яд. Я отравлен этим местом. За душой осталось лишь тело. Сердце уже прогнило…

…

— Не будь таким строптивым, крошка.

Смазанный поцелуй. Удар затылком о стену во время процесса борьбы. Толчок в грудь. Размах для удара в лицо, но парень успевает перехватить кулак до касания к его челюсти. Искры азарта в его глазах пугают.

— Иди ты! Отпусти меня. Сейчас же!

— Я не выполняю приказы. По крайней мере, те, что меня не устраивают, — замечает парень, все еще удерживающий мою кисть в своей ладони.

Я узнаю его. Узнаю, еще по первым мгновениям «близости». Рваный и властный поцелуй, по–хозяйски лапающие меня руки и дерзкий голос. Это лучший друг Генри — Джон.

Отлично. Просто великолепно.

Колено приходится как раз ему меж ног.

— Пошел к черту, козел, — выплевываю я, отходя на пару метров от парня, что сложился от боли пополам. Достаточно грязный прием — ударять между ног по самому ценному, но в моем случае любые средства хороши.

— Ты же знаешь, что если не я, так кто–то другой, — веско замечает он, прежде чем я успеваю отойти на приличное расстояние и не услышать его слова. — Так чего ломаешься?

— Может… я еще верю, — неоднозначно говорю я, не особо вдумываясь в смысл сказанного.

Парень, что сидит ко мне лицом, прижавшись спиной к стене, улыбается во все тридцать два. И я отворачиваюсь, чтобы пойти прочь.

Меня бесит это место. Я безумно хочу…

…

Долгое время смотрю на собственное отражение в запотевшем зеркале. Оно неясное, размытое, и нет привычных четких очертаний, лишь сплошное серое месиво с растекшимися темными синяками под глазами. На раковине возле зеркала стоит небольшая баночка с таблетками.

Вспоминаю, как я получил разрешение на довольно сильный аппарат.

Уже тогда, больше месяца назад, Женя начал переживать за мое состояние духа и затребовал, чтобы я в обязательном порядке пошел к психологу. Это создание андроидного типа в обычное время не могло бы и сравниться со значимостью живого общения. Вот только в замкнутом пространстве корабля все вещи начали приобретать новый доселе неизвестный оборот. Так и в этом случае человек–психолог скорее всего не понял бы моих переживаний, или и вовсе очередной самец попался. А так, пустые глазницы андроида напротив лишь выслушали, ничего не выражая, и под конец посещения механизм предложил мне принимать на ночь сильное успокоительное, с помощью которого я спал бы куда лучше.

Прослушать бессмысленный монолог из кучи переживаний и дать рецепт на лекарственное средство? Так привычно для робота. Ведь для истерзанной души нет лекарства.

Если честно… А ведь надо быть честным с самим собой. Я хочу вновь поговорить с Женей. Мне просто физически это необходимо. До боли. До скрежета в зубах.

Покрутив в руках злополучную белую банку, я смазал со стекла ладонью мелкие капли. С кристально ровной поверхности на меня взирал потерянный юноша. Тот, кто зачем–то поставил роли в обществе превыше дружбы, превыше тех эмоций, что…

С каких пор я стал отъявленным мерзавцем? В какой момент решил, что мое внутреннее эго и истерзанная после тайных встреч с никчемным любовником гордость имеет право разрушать нашу связь с Женей. Моим единственным по–настоящему прекрасным и чистым другом!

Я ведь никогда и не видел в нем парня на ночь или на всю жизнь, с кем бы желал засыпать и просыпаться. Разве что на разных постелях. Но зачем–то надавил на него, ущемленный и растерзанный после всех этих попыток со стороны извне покорить меня и сделать своим.

Этот маленький гений ведь один из всех, кто всегда видел во мне личность, а не красивую оболочку. И уж он точно не виноват в том, какие именно тараканы засели в моей голове и стали поедать меня изнутри.

Эти дни «необщения» режут меня без ножа. Мне безумно хочется ответить на его приветствие и сжать в объятиях, но… стыдно. Стыдно за собственный трусливый поступок.

Я должен встретить проблемы лицом к лицу. И будет лучше, если подле меня будет стоять он — забавный гений Женя.

Мне нужен этот милый и добрый мальчишка. И проецировать злость на него — не выход из ситуации.

Он лучше сигаретного дыма в легких. Куда лучше… Ведь он не приносит боль, а ее забирает.

Из рук выпала баночка с лекарства и упала куда–то вниз, закатившись.