Единственный ребенок

Если Хаён будет жить с ними в одном доме, ему придется рассказать Сонгён много чего из прошлого, чего совсем не хочется рассказывать и чего ей явно не стоит знать. В последующие дни Хаён будет проводить гораздо больше времени с ней, чем с ним. И совершенно непонятно, к чему это может привести и о чем Хаён может обмолвиться, когда обе будут оставаться наедине. Это беспокоило его больше всего.

Но в данный момент другой альтернативы не имелось. Может, в итоге придется внимательно наблюдать за ними, каждый божий день ходить словно по минному полю. Но наконец он твердо решил: ребенка нужно забрать к себе домой.

Интересно, подумал Джесон, сколько Хаён вообще знает из того, что произошло той ночью. Но это было не то, о чем легко говорить или о чем можно просто спросить. Он немного понаблюдал за ней, полностью сосредоточившейся на еде и опустившей голову к тарелке, а потом подхватил свою чашку и залпом допил остатки воды.

Показалось, будто что-то холодное и твердое вонзилось ему прямо в горло.

9

Он был в синей арестантской робе и в наручниках, но вид у него был самый что ни на есть благодушный.

Знакомое по фотографии правильное лицо было таким бледным, достаточно долго не видя солнца, что из-под кожи просвечивали голубоватые капилляры — довольно симпатичное лицо с четко очерченными бровями и мягкими губами. Глаза с опущенными вниз уголками придавали ему еще более умильный вид. Прозвище «Давид» вполне ему подходило. Из-за короткой тюремной стрижки все эти особенности лица вошедшего еще более бросались в глаза.

Вряд ли бы кто подумал, что это лицо хладнокровного убийцы, совершившего множество гнусных преступлений.

Стоя на пороге, Ли Бёндо медленно оглядел Сонгён с ног до головы. Когда его взгляд скользнул с лица ей на грудь, Сонгён почувствовала, как сердце забилось чаще. Его взгляд немного побродил по воздуху, а потом опять вернулся на ее лицо. Когда его глаза встретились с ее взглядом, вокруг них собрались морщинки, и он едва заметно улыбнулся. Если б они случайно встретились в каком-то другом месте, ее сердце затрепетало бы от этой улыбки.

Когда тюремный охранник подтолкнул его под локоть, Ли Бёндо словно очнулся и шагнул вперед.

Усевшись напротив Сонгён, он некоторое время просто смотрел на нее, пока охранник прикреплял его руки наручниками к стулу. В глазах приговоренного к смерти преступника определенно плескалась радость, словно он встретил давно знакомого человека.

Закончив возиться с наручниками, охранник встал рядом с ним. Ли Бёндо перевел взгляд на него и спросил:

— А вы… вы так и будете стоять здесь?

— Таковы правила, — последовал ответ.

— Но я хочу поговорить только с ней, с глазу на глаз!

Ходили слухи, что он чувствовал себя хозяином и делал что хотел даже в тюремном изоляторе, — и, похоже, эти слухи вполне соответствовали действительности.

— При таком положении дел я не могу сказать вам то, что мне нужно сказать, вы согласны, госпожа Ли? — произнес Бёндо, поворачиваясь к Сонгён. И хотя техника безопасности есть техника безопасности, она тоже предпочла бы общаться в той обстановке, в которой он смог бы говорить прямо и искренне.

— Вам нельзя общаться с ним без присутствия кого-то из охраны, — твердо объявил ей охранник, прежде чем Сонгён успела открыть рот.

Она ясно ощущала, что и начальник охраны, с которым она только что познакомилась, и этот надзиратель одинаково недовольны ее визитом, какие бы цели тот ни преследовал. Охранник явно не мог нарушить правила из-за каприза заключенного. В конце концов Сонгён предложила компромисс:

— Ну что ж, правила есть правила. Если вы не против, может, присядете вон там, у двери? Все это займет какое-то время.

Переведя взгляд с Ли Бёндо на Сонгён, охранник неохотно сдался. Поскольку он остается в комнате, то может слышать их разговор, но при этом не будет раздражать Ли Бёндо, дыша ему прямо в затылок. Расстояние позволит тому расслабиться, что тоже было на руку Сонгён. Все довольны, никакие правила не нарушены. Если все проявят нужную гибкость, им можно оставаться на своих местах.

Ли Бёндо убедился, что охранник уселся у двери, а потом направил свой взгляд на Сонгён. Похоже, что достигнутое соглашение заметно прибавило ему настроения. Мягко улыбнувшись, он посмотрел на нее и не спеша заговорил:

— Вы ведь сгораете от любопытства, не так ли?

Сонгён лишь просто посмотрела на него, недоумевая, о чем это он.

— Мол, откуда этот тип про меня знает? Почему именно я? Вы ведь задавали себе эти вопросы, я прав?

Его глаза, направленные прямо на Сонгён, откровенно смеялись. Она немного сконфузилась, чувствуя себя так, будто он видит ее насквозь. Но и не стала делать вид, будто он неправ. Она чувствовала, что надо быть открытой с ним, чтобы беседа прошла гладко. Тоже посмотрев ему прямо в лицо, увидела странный холодок в его на первый взгляд добродушных глазах. Даже его улыбка не могла скрыть этот холодок.

— Да, было дело. Несколько дней голову ломала. Так может, дадите мне ответ?