Единственный ребенок

Она терялась в догадках, что же превратило Хаён в чудовище. Ее мать, которая жестоко обращалась с ней, или отец, давший ей отраву? Или сама Сонгён, позволившая ей совершить еще одно убийство? Сонливость волнами накатывала на нее, путая мысли. Как странно… Она-то думала, что выспалась, — почему же так клонит в сон?

Сонгён пошатнулась, и Хаён бросилась к ней, выхватив у нее чашку.

Сонгён без сил рухнула на кровать. Хаён со знанием дела прикрыла ее одеялом, словно только этого и дожидалась. Крепко обхватила ее обеими руками за талию и прошептала:

— Знаете что? До вчерашнего дня вы мне вообще-то нравились.

Сонгён не могла нормально разглядеть ее лицо, потому что набрякшие веки постоянно опускались. Она припомнила лицо Ли Бёндо.

Казалось, будто сам дьявол играл их судьбами, всучив его ей в руки.

А потом этот дьявол убил Ли Бёндо, создав на смену ему другого монстра. Нового дьявола, который должен был завершить начатое дело, когда Ли Бёндо не стало.

Хаён, все еще совсем маленькая, невинно улыбалась, даже не подозревая о кознях дьявола. Или, может, она сама была этим воплощением зла… Но это они — ее мать, ее отец, все остальные — пробудили это зло к жизни.

Сонгён знала, какой конец ожидает Хаён.

Ли Бёндо наглядно продемонстрировал ей это своей собственной смертью.

Интересно, подумала она, какой вид будет у Хаён, когда однажды, в далеком будущем, она осознает, что жизнь ее подходит к концу.

Последнее, что услышала Сонгён перед тем, как окончательно провалиться в забытье, был детский голосок у самого уха:

— Приятных снов… мамочка.