Единственный ребенок

Вздрогнув, Сонгён опять посмотрела на девочку. Встретившись с ней взглядом, лишь что-то промямлила, не в силах подыскать слова. Девочка тихо ждала ответа.

Посмотрев Хаён прямо в глаза, после некоторых колебаний Сонгён произнесла:

— Давай об этом поговорим, когда твой отец вернется домой.

Хаён, на лице которой промелькнуло разочарование, встала и молча направилась наверх.

Оставшись одна, Сонгён стала ждать прибытия полиции, взволнованно покусывая губу.

Когда она подумала о Хаён, что-то горячее вдруг подкатило к горлу. Сонгён попыталась проглотить это, но оно не опускалось обратно. Под конец она принялась громко всхлипывать.

Девочка тут совсем ни при чем. Ее обижала мать, которая, жаждая любви, чего только не творила с ребенком, даже не сознавая, что делает. Если уж это изломало Хаён душу, то какие последствия будет иметь сегодняшнее происшествие? И хотя ни в чем из этого не было никакой вины Сонгён, она сознавала, что только что сделала нечто куда более ужасное, чем то, что творила с Хаён ее мать.

Довелось бы ребенку испытать нечто подобное, если б она сейчас не жила у них? Сонгён стало страшно. Хотелось спросить у кого-нибудь, у кого угодно, почему с Хаён постоянно что-нибудь происходит. Будто сама судьба ведет ее по какому-то назначенному ей пути. Сонген было страшно даже подумать, что может лежать в самом его конце.

Ей хотелось немедленно избавиться от этой мысли, закрыть на нее глаза. Она даже неистово замотала головой, лишь отдаленно представив себе эту сгущающуюся впереди безвестную черноту.

Нет. Такого не будет. Это невозможно. Прекрати, прекрати!

Прекрати терзать ребенка.

32

Когда приехал начальник охраны тюрьмы, в кабинет его полиция не допустила, чтобы сохранить место преступления в неприкосновенности.

Постояв перед дверью кабинета, в котором еще работали криминалисты, и попробовав заглянуть внутрь, он наконец бочком подошел к сидевшей в гостиной Сонгён. Та, продолжая общаться с оперативниками, искоса посмотрела на него.

Судя по его виду, он испытывал сильное облегчение. Должно быть, это послужило для него чем-то вроде утешения, что Ли Бёндо явился не куда-нибудь, а именно сюда, и умер здесь. Пусть даже ему объявят выговор, но эта история с побегом закончилась, едва успев начаться, так что хуже ему уже не будет.

— Выходит, он вас душил, но тут неожиданно включился свет, он отвлекся, и в этот момент вы ударили его ножом, который он принес из кухни? — спрашивал тем временем один из оперативников.

— Совершенно верно, — подтвердила Сонгён, опустив глаза. Поморщившись, взялась рукой за подбородок. Не заметить красные отметины у нее на горле было просто невозможно. Один из полицейских вытянул шею, чтобы получше их рассмотреть, и что-то черкнул в своем блокноте. Другой защелкал фотоаппаратом, снимая их с разных ракурсов.

Она решила соврать полицейским только ради Хаён.

Если они узнают, что на самом деле Ли Бёндо убила Хаён, то станут вытягивать у той, как все происходило. В конце концов, конечно, придут к заключению, что это была необходимая самооборона, но с учетом того, как в процессе они измучают ребенка, подумала Сонгён, их версию случившегося лучше все-таки немного подкорректировать.

А потом, было еще и это дело о поджоге… Если в ответ на вопросы полицейских девочка ляпнет что-нибудь не то, неизвестно еще, как все обернется. Единственное, что заботило сейчас Сонгён, — это как защитить ребенка до возвращения Джесона.

Все проблемы можно будет обсудить с ним, когда он наконец окажется дома.

— Вам точно не нужно в больницу? — спросил оперативник, закрывая блокнот. Похоже, что заготовленная ею версия вполне всех удовлетворила.

А потом, на ноже, подобранном на месте происшествия, имелись отпечатки пальцев Сонгён. В доме была еще только маленькая девочка, которая спала в своей комнате наверху. И спала крепко, несмотря на грозу. В общем, никакого места для подозрений не оставалось.

Полицейские явно сочувствовали Сонгён, едва избежавшей гибели от рук осужденного к высшей мере наказания преступника, которого опрашивала в тюрьме. Покончив с расспросами, оперативники дружно поднялись со своих мест и направились в сторону кабинета.

Начальник охраны тюрьмы, который только и ждал подходящей возможности пообщаться с Сонгён, немедленно подсел к ней, как только из гостиной вышел последний из полицейских.

— Что произошло? — спросил он.

— Это я сама у вас хотела бы спросить, — огрызнулась Сонгён.

Лицо начальника на миг застыло, но тут же разгладилось. Вообще-то это как раз он больше всех виноват в происшедшем, и неважно, что сказала Сонгён, — после такого надо просто-таки рассыпаться в извинениях. Приняв смиренный вид, он попытался успокоить ее.

— Я был так же одурачен его поведением, как и вы. Ну кто мог подумать, что он сбежит из больницы с таким кровотечением? — сказал он.