Эдмонд Гамильтон. Повелители Утра

Она посмотрела на него сверху вниз без страха и с холодным презрением. Он увидел, что волосы у неё тёмные и мягкие, на них играли мимолётные отблески солнечного света, а на концах они завивались. Ни у одного индейца не было таких волос или глаз цвета тумана над зелёным морем. Откуда она взялась здесь, с её золотистой кожей и странной одеждой? Была ли она представителем какой-то древней расы, давно утонувшей в потоке истории?

Женщины майя проследили за её взглядом, посмотрели вниз на лестницу и закричали. Ужас, прозвучавший в этом крике, и то, как женщины отшатнулись, заставили Мартина увидеть себя таким, каким его видели они — мрачным чужеземным захватчиком, поднимающимся по лестнице с обнажённым мечом в руке.

— Леди Арилл! — в отчаянии закричала одна из них, а затем, словно потеряв надежду на какую-либо защиту, они бросились бежать.

Но девушка по имени Арилл не двинулась с места. Она спокойно смотрела на Мартина, и холодное презрение в её взгляде ранило его.

— Итак, наше безрассудство нас подвело, — сказала она странным тихим голосом. Она подняла взгляд туда, где над горящими крышами Копана поднимался густой дым. — Так всё и заканчивается, кровью и насилием. Так было всегда.

Она сделала резкий жест отрицания. Её странные туманно-зелёные глаза снова остановились на мужчине в доспехах, который стоял внизу на ступенях. Затем она повернулась к нему спиной и направилась к храму.

— Подожди! — крикнул Мартин на диалекте киче, которым пользовалась она. Он бросился за ней по истёртым камням. Ему хотелось задать ей так много вопросов, но времени не было. Крики на улицах становились всё ближе. Он положил руку ей на плечо, смутно представляя, как поведёт её в безопасное место.

Она вывернулась из его рук, её губы были сжаты, а глаза пылали. Его пальцы напряглись. Её плоть была тёплой и невероятно живой. Внезапно Мартина осенила мысль: «Я больше не Эдвард Мартин, я Педро Янез до самой смерти. Почему бы мне не вести себя так же, как он? В этой вонючей жизни мало удовольствий…»

Она оказалась удивительно сильной. Она оттолкнула его руку и отступила назад. Мартин рассмеялся. Каждый солдат имел право на свою долю добычи. Он не собирался упустить её.

Она ненавидела его. Ненависть полыхала в ней белым пламенем. Но она по-прежнему не боялась и по-прежнему презирала его и всё, за что он выступал. В Мартине вспыхнула искра гнева. Кто она такая, эта варварская женщина из умирающей культуры, чтобы относиться к нему с таким презрением?

Он бросился за ней всерьёз. И тут же в её руке что-то появилось — маленький серебристый предмет, который она достала из складок своей туники. Мартин остановился, от изумления забыв обо всём на свете.

Хромированная сталь в этом веке? Совершенная механическая обработка в культуре, которая не использовала металл? Сложные линзы в стране, где о стекле и не мечтали?

Он открыл было рот, чтобы заговорить. Яркая, ослепляющая вспышка фиолетового света вырвалась из группы линз. Он почувствовал страшный удар, и все двигательные нервные центры отключились. Ослеплённый и совершенно ошеломлённый, он рухнул на ступеньки.

Когда он пришёл в себя, девушки уже не было.

IV

Для Копана настало время разбоя и грабежей. Пожары потухли сами собой. Эрнандо де Чавес, нахмурившись, посмотрел на высокую кучу, в которую были свалены резные нефритовые украшения и накидки из перьев, увенчанные усыпанным изумрудами королевским гербом, и выругался.

— Неужели мы проделали весь этот путь ради кучки перьев и нескольких каменных безделушек? — спросил он. — Где золото? Неужели во всём этом вонючем городе не найдётся хотя бы горсти золота?

Они находились во внутреннем дворе королевского дворца, где несчастный Копан Калель был захвачен в качестве гаранта хорошего поведения своего народа. Двор было легко защитить в случае неприятностей, и поэтому испанцы расположились здесь. И рядовые воины, и кабальеро смотрели на огромную гору награбленного с яростным разочарованием.

— Они спрятали своё золото, — сказал Эррера. Его собственноручные пытки трёх или четырёх человек не дали ответа на так волновавший испанца вопрос, но он всё ещё упорно держался за эту идею. — Их можно заставить сказать, где они его спрятали.

Чавес покачал головой:

— Король клянётся, что у них ничего нет, как нет и никакого другого металла тоже. Они не могли спрятать всё это. Они не могли спрятать свои кузницы и убить всех кузнецов. Они не могли снять все украшения. — он пнул пыльным ботинком накидку из перьев кетцаля. — Нет. Здесь нет никакого золота. Есть только это… это барахло! — Он пнул её ещё раз.

Мартин мог бы рассказать им о многом, но он знал, что не стоит. Он мог бы рассказать им о золотоволосой девушке, которая была не из Копана и у которой был электронный шокер, парализующий нервные центры, вещь, которая поразила бы учёных его времени. Мог бы.