Едва замаскированная автобиография

— Я вдруг понял, почему не хочу больше пива, — говорю я.

Ник начинает крутить головой, пытаясь выяснить, куда я смотрю.

— Не нужно. Они поймут.

— Ты еще не поплыл?

— Я вполне могу быть параноиком без всяких наркотиков.

— Что там о паранойе? — спрашивает Сэффрон.

— Джош поплыл, — говорит Дик.

— Нет, я не поплыл. Меня просто тревожит, что будет, когда мы поплывем. Я хочу сказать, что паб — это не лучшее место.

— Ты боишься, что конская сбруя начнет слезать со стен, у ручек пивных кружек вырастут головы и доска для дротиков окажется космическим вихрем? — говорит Дик.

— Не подсказывай ему, — говорит Сэффрон. Она смотрит на меня то ли с симпатией, то ли с неодобрением. — Ты хочешь пойти в другое место?

— Если все остальные тоже захотят.

— Вот ты всегда так, — говорит Дик. — Сначала ты заставляешь всех делать то, что тебе хочется, а потом делаешь вид, что поступаешь как все.

— Нет. Я только хочу, чтобы мы двигались все вместе, только и всего.

— Да, конечно, если все двигаются так, как ты.

— Забудем. Остаемся здесь. Я хочу напомнить конец «Беспечного ездока», которого вы все видели.

— А, прекрасная сцена. На кладбище, да? — говорит Пит. — Самые лучшие кадры, показывающие действие кислоты.

— Значит, ты балдеешь по черно-белому и в замедленном темпе? Очень любопытно, — говорит Дейв саркастически.

— Я думаю, что он имеет в виду самый конец, — говорит Дик. — Когда наркоманов мочат деревенские.

Все как один поворачиваются в сторону бара.

Все деревенские, как один, поворачиваются в нашу сторону.

В доме обстановка не намного лучше. Сол решил устроить одновременно две вечеринки: одну с бочонками пива, ящиками вина и закусками из «Маркса и Спенсера» для простых людей в футболках для регби или безвкусной одежде, которые, судя по разговорам, могут быть стажерами-младшими администраторами, банковскими клерками, бухгалтерами, ценными клиентами или старшими коллегами в его отрасли, явно прибывшими с намерением поговорить друг с другом до того, как они наберутся настолько, чтобы отправиться в диско-зал, где будут отплясывать, теряя совесть, под хиты трехлетней давности, надеясь соблазнить каких-нибудь представительниц противоположного пола, с кем можно будет пообниматься или даже трахнуться где-нибудь в кустах или в комнате на верхнем этаже, если найдется такая, которой не завладели наркоманы; другая вечеринка для Нас.

Поскольку Их команда уже захватила кухню и центральную комнату с музыкальной аппаратурой, Нашей команде пришлось занять единственную оставшуюся на первом этаже дальнюю комнату с телевизором. Там мы уселись на подушки, стали набивать сигареты, смотреть на видео «Дугал и синий кот» и ждать, что произойдет, когда то, чего мы ждали, стало происходить. Настолько незаметно, что, когда мы начинаем понимать, что нечто происходит, мы уже не в состоянии воспринимать это объективно. Мы просто существуем.

Я в этот момент — персонаж «Волшебной карусели». В какие-то моменты я — все персонажи, кроме улитки Брайана, который мне почему-то очень неприятен. Забавно, я раньше думал, что это просто картонные фигуры — хорошо, фигуры из дерева, шерсти, фетра, папье-маше, если быть точным, — а теперь я стал отождествлять себя с ними. Я чувствую их страдания.

Дугал, к примеру. Он действительно в стрессе. Он параноик. Его мех гораздо противнее, чем тот, который у него был, когда ты видел его ребенком. А под этим мехом одна кожа и кости. Я думаю, что он сидит на кокаине. Я бы на его месте забеспокоился. Иногда я и есть на его месте.

Если я в это время не Флоренс. У Флоренс большие проблемы с волосами. Они вьющиеся и непокорные, с заметной рыжиной. Все, что она может сделать, это завязать их сзади лентой и надеяться. Дугал, конечно, влюблен в нее, но не думаю, что он ей подходит, с учетом того, что он — пес. Флоренс — довольно строгая девочка, но я думаю, что она будет готова принимать наркотики, если это станут делать все остальные. Потом она будет плакать, потому что это все плохо кончится, и вы пожалеете, что не приложили больше усилий, чтобы отговорить ее.

Главный торговец наркотиками в Волшебном саду — мистер Расти. Это видно по его диким глазам и цилиндру, в каких в разгар шестидесятых ходили претенциозно одевавшиеся бедные распространители экзотических растений и запрещенных химикалий. Его прикрытие — музыкальный ящик на колесах с изогнутой ручкой, дающий ему прекрасный предлог болтаться около мест развлечений и выполняющий вторую функцию мобильного тайника для наркотиков. Детишки собираются вокруг его ящика и отходят, широко улыбаясь. Мы любим мистера Расти.

Дилан — любитель травки и прожигатель жизни, но мне почему-то не так легко проникнуться его чувствами. То, как он сидит под деревом, ничего не соображая, несколько антиобщественно. Я таких встречал. Он напоминает многочисленных глотателей пилюль, которые принимают их еще и еще, а потом в одиночестве идут танцевать, в то время как все остальные на той стадии, когда хочется быть вместе и дозревать.