Едва замаскированная автобиография

Может быть, секрет в том, чтобы быть мальчиком у педераста, но я к этому никогда не стремился, особенно после того, как пришлось в Больнице тропических болезней сдавать ткань из прямой кишки на анализ, который выявляет бильгарциоз. Там на вас надевают халат с дыркой сзади, приходит врач и заставляет лечь на живот. «Возможно, вы почувствуете некоторый дискомфорт», — говорит он, натягивая перчатки. «Дискомфортом», как известно, эти доктора называют чертовскую боль. Затем его сестра, тоже в перчатках, начинает смазывать тебе дырку в попе, и ты думаешь: «Будь я извращенцем, наверно, это было бы даже приятно». Потом видишь, как доктор наносит смазку на зловещего вида предмет типа стеклянного дилдо с каким-то металлическим захватным приспособлением внутри. Только не это. Нет. Точно нет? Только не в мою — брр. И-уп! Пошел вверх, как огромная какашка, движущаяся в обратном направлении. Это… ничего подобного никогда не ощущал. Ужас, но какого-то особого рода ужас. Ужас физического проникновения чего-то холодного, твердого и нехорошего в твою нежную плоть. На самом деле не больно. Пока врач не объявляет, что сейчас он возьмет образец, и, господи, это действительно больно это больно это больно, когда эти жуткие щипчики на конце стеклянного — а может, металлического, я уже забыл, стараюсь вытравить весь этот ужас, наверно — пенисообразного устройства начинают щипать твою кишку — один раз, другой, третий или больше, я снова стараюсь забыть по тем же причинам. Потом хлюп! — выскакивает эта проклятая штуковина, и ты долго лежишь в изумлении, пока врач уходит с образцами в соседнюю комнату, а сестра говорит: «Вот и все. Совсем не страшно, правда?»

Но конечно, это не главная причина, из-за которой я не хочу, чтобы меня трахали в зад, несмотря на то что уверен, что это довольно хорошо для мужчины и для его простаты — той, что стимулируют сестры в больнице, когда им нужно получить неуправляемую эрекцию или взять образец спермы; нет, реальная причина в том, что я чертовски брезглив, вот и все.

Так вот, я собирался рассказать о своем походе к этому психоаналитику. Я иду к ней потому, что чувствую себя ужасно несчастным и не могу понять причину. На самом деле мне кажется, что я знаю причину, но хочу выслушать постороннее мнение.

Причины, как мне кажется, следующие: 1) я извел себя наркотиками; 2) эта работа не по мне; 3) моя подруга мне не подходит.

Какие причины находит психоаналитик? Ну, они же никогда вам не говорят. Они просто сидят и слушают, а ты должен разобраться сам. Некоторые считают, что нелепо тратить таким способом 50 фунтов в час, но я думаю иначе. Я думаю, что это замечательная идея — заставить кого-то слушать в восторге, как ты безостановочно жалуешься на свои проблемы в течение шестидесяти минут. После этого чувствуешь очищение и приподнятое настроение. Как после четверного джина с тоником, только не накачиваешься.

Я начинаю рассказывать — Кэсс ее зовут — о том, что, мне кажется, она захочет услышать, типа обстановки в семье, повторяющихся снах и жутких экспериментах с наркотиками, которые и привели меня в это состояние. «Мистер Мигарета…»

— Кто? — спрашивает она.

— Человек на конце моей сигареты, который украл мою душу. Именно тогда и начались неприятности.

Она что-то записывает, но без особого энтузиазма.

Она подымает глаза.

— Наверно, мне следует рассказать вам подробнее о том, какого вида терапией мы здесь занимаемся, — говорит она.

Она называется «гештальт», и, насколько я могу понять — я не очень внимательно ее слушаю, потому что чувствую, что меня морочат, я пришел говорить о себе, а не слушать психоболтовню, — она направлена не на случившееся в прошлом, а на настоящее. Это объясняет отсутствие у нее интереса к моим захватывающим рассказам о том, какие паршивые у меня были родители, или о людях в высоких шляпах на конце моей сигареты. Все, что она хочет знать, это как я себя чувствую в данный момент. Ловко.

— Гм. Не блестяще. Но, пожалуй, нормально.

Кэсс ждет от меня подробностей.

Я осматриваю комнату, как бы погрузившись в себя. На самом деле, однако, я изучаю обстановку, чего я боялся сделать раньше, стараясь поначалу не выглядеть любопытным и пронырливым. Я хочу, чтобы она приняла меня за одного из тех, кто честно смотрит вам в глаза. Забавно, конечно, что хочешь выглядеть в глазах своего психоаналитика лучшим образом, хотя им меньше всего это нужно. Замечаю книги, множество книг; вьющиеся растения; подушки; коробку носовых платков. Носовые платки: странно. Начинаешь представлять себе всех, кто сидел здесь раньше на моем месте, рыдая и пуская сопли, хватая еще один платок. Возникает мысль, не настанет ли время, когда ты станешь делать то же самое. Надеюсь, что нет. Так противно.

— Ну, как сказать… Довольно терпимо в целом.

— Но могло быть лучше?

— Бог мой, а когда же не может быть лучше?

— Вы сказали «не блестяще». Интересно, что вы имели в виду.

— Да сам не знаю. Наверно, что-то связанное с Симоной. Обычно это бывает так.

— А в чем дело?