Едва замаскированная автобиография

— Я так не думал, — говорю я. — Но раз ты об этом заговорил, то я предполагаю, что, как всякому нормальному, здоровому мужчине среди нас, мистеру Брауну знакомо известное помещение на втором этаже, — говорю я.

— Что за помещение на втором этаже? — спрашивает Дик.

Дейв смотрит на меня лукаво:

— Если он не знает, то, может быть, и не стоит ему говорить.

— Да, очереди и так достаточно длинные, — говорю я.

— Ну, как хотите, а я тогда не расскажу вам про сестру Гейвина Чэппи, — говорит Дик.

— Кто такой Гейвин Чэппи? — спрашиваю я.

— Или, точнее, что у него за сестра? — говорит Ник.

— Ладно, это помещение на втором этаже — просто шикарный туалет, — говорю я, — из которого прекрасный вид на площадь перед гостиницей, а кроме того, не такое большое окошко, чтобы кто-нибудь снаружи мог разглядеть, чем ты там занимаешься.

Дик выглядит озадаченным.

— И очень надежный замок, — говорит Ник.

Дик выглядит уже менее озадаченным.

— И огромное количество самой мягкой туалетной бумаги, — говорит Дейв.

Дик смотрит на меня с ужасом.

— Что? — спрашиваю я.

— Я просто подумал, что люди, закончившие школу, прекращают заниматься такими вещами, — говорит Дик.

— Серьезно? — говорю я.

— С какой стати? — спрашивает Дейв.

— Я думал, что вы активно занимаетесь сексом с девушками, — говорит Дик.

— Ты видел в последнее время, чтобы мы занимались сексом с девушками? — спрашивает Дейв.

— Я думаю, что у моего брата, по его неопытности в этих делах, несколько оторванные от действительности представления о том, как трудно убедить девушку заняться с тобой сексом, — говорю я Дейву.

— А с другой стороны — наш маленький дружок. У него не бывает критических дней, не болит голова, и он отдается при первом же свидании. И в этом, мой дорогой Дик, существенная разница между щелкой и дрочкой, — говорит Дейв.

— Какая? — спрашивает Дик.

— Ты можешь обойтись без щелки.

* * *

На самом деле это не совсем так. В противном случае я никогда не подошел бы к этому скучному, прыщавому, совершенно никчемному и вонючему юнцу, которого я никогда больше не встречал после нашего группового посещения Академии, и не сказал бы ему так, будто всю жизнь знаком с ним:

— Привет, Гейвин. Ты что делаешь в обед? Не хочешь выпить с нами?

Гейвин Чэппи выглядит озадаченным, и на его лице отображается ужас непонимания, как у ацтека, к которому впервые в жизни обратился конкистадор. Я хочу сказать, что самый младший в нашей шайке на целый класс выше него. Один из нас учится в Оксфорде, а другой — крутой преподаватель, с которым каждый не прочь провести время.

— Ну да. Конечно, — говорит он, осторожно переводя взгляд с меня на Дика, потом на Ника и Дейва, опасаясь, что мы сейчас все засмеемся и сознаемся, что пригласили его, только чтобы подразнить. Но мы улыбаемся ему благожелательно и ободряюще. — Нет, подождите, я совсем забыл, — говорит Гейвин, — я должен встретиться в обед с сестрой.

— Вот как! Она что, живет здесь? — спрашиваю я.

— Нет, она приехала со школой, так же как и мы. Она в шестом классе в Эллесмере.

— В Эллесмере. Это хорошо, — говорю я, надеясь, что вожделение, звучащее в слове «хорошо», не слишком заметно.

— Послушайте, — говорит он, — может быть, вы присоединитесь к нам?

— Ты думаешь, это возможно?

— В этом нет проблем. С кем только мы не встречаемся.

— Ну ладно, отлично.

Договорившись о деталях, Дейв, Ник, Дик, этот странный малый по имени Алекс и я направляемся в ближайший бар, который может оказаться нам по карману, чтобы принять предобеденный аперитив. Ближайший доступный нам бар оказывается на значительном удалении от Академии, и поход туда отнимает гораздо больше времени, чем было бы разумно потратить.

— Quattro grande birra, per favorer[1], — говорит Дейв, проверяя объем своих познаний в итальянском языке. Надо сказать, более обширные знания ему никогда не требовались.

— Мне тоже, пожалуйста, — говорит Алекс, проявляя, как мне кажется, неуместную для младшего по возрасту дерзость.

— Cinque, — делает поправку Дейв.

Мы все сворачиваем сигареты, за исключением Ника, который слишком трепетно печется о красоте своего тела. Дейв, в качестве совратителя юношества, показывает Дику и Алексу, как это делается.

— Черт, — я внезапно спохватываюсь относительно Чэппи, — может быть, нам нужно было пригласить его?

— Еще один младенец, и у нас тут будет целый детский сад, — говорит Ник.

Все смотрят на Алекса. Его щеки слегка розовеют.

— Он не имел тебя в виду, — говорю я Алексу.

— Нет, имел. Но в хорошем смысле, — говорит Ник.

Алекс молчит. Он вообще редко говорит, насколько я могу судить. Но это одна из причин, по которым мы терпим его в своем обществе, — по этой и благодаря его привлекательным странностям. Сегодня утром, сразу после похода в Академию, мы наблюдали, как он ударом ноги убил какого-то дряхлого голубя, куски внутренностей которого прилипли к его ботинку.

— Значит, ты считаешь, что мне не стоит переживать? — спрашиваю я.

— Почему ты должен переживать? — говорит Ник.

— Ну, он приносит нам в качестве жертвы девственность своей сестры.