Эдвард Мунк. Биография художника

Но решающим в закреплении за Мунком роли ведущего художника новой, независимой Норвегии стало признание за границей, прежде всего в Германии, где поначалу немногочисленные, разбросанные по стране поклонники его искусства настолько прибавили в численности, что превратились в серьезную силу. К 1905 году «новое» искусство достигло некой «критической массы», что дало ему признание в обществе и обеспечило экономическую поддержку. Отчасти это продемонстрировала большая «немецкая кампания» Мунка в 1908 году. А то, что творчество Мунка по-прежнему вызывало споры, только усиливало интерес к нему.

Превращению художника-бунтаря, создающего новое, ломающее все каноны искусство для небольшой группки самозваной элиты, в фигуру, которая пользуется признанием у широкой общественности, в случае с Мунком сопутствовало появлению новых тенденций в его живописи. Настоящее признание ему принесли не фризы 1890-х годов, не экзистенциальные картины, исполненные глубокого психологизма, а прежде всего изображения природы, серии портретов девочек и женщин на мосту и картины, казалось бы, чисто декоративного свойства. Впрочем, и в декоративных картинах Мунк не обходился без провокации; хорошим примером этому могут служить «Купающиеся мужчины», не говоря уже об «Альфе и Омеге».

Важнейшим направлением работы Мунка были портреты – как живописные, так и графические. Они стали для Мунка не только источником дохода и способом приобрести поклонников среди богатых и влиятельных людей, но и средством добиться признания критики, которая охотно ругала все, что делал Мунк, и лишь для портретов порой делала исключение, находя в них доказательство того, что в «безумии» художника кроется зерно истинного таланта. Теперь портреты окончательно перевесили чашу весов общественного мнения в пользу художника – вдруг стало ясно, что Мунк добился полного признания. Хельсинкский рецензент писал: «Наивысшей точки мастерство Мунка достигает в портретах. Его проницательный анализ – так и хочется сказать жертвы, его удивительная способность использовать сочетания цветов, чтобы обнажить сокровенный внутренний мир модели, придают портретам Мунка редкую энергетику, которая позволяет ему добиваться высокой степени художественного обобщения».

Енс Тис, свежеиспеченный директор Национальной картинной галереи, решил осуществить массовую закупку картин с выставки Мунка и обратился в Министерство просвещения с просьбой выделить на это 10 000 крон. Мунк пообещал Тису отдать за эту сумму пять картин, что было намного дешевле реальной стоимости полотен, и на принятие окончательного решения дал четыре дня. Тис сумел уложиться в отведенный срок, хотя ему ради этого пришлось пойти на публичную ссору с Кристианом Крогом, который после истории с открытками превратился в самого непримиримого противника Мунка.

Среди членов спешно организованного Тисом закупочного комитета был и «приторный» Арне Кавли. Вряд ли он был настроен против Мунка. Возможно даже, что со временем он стал лучше понимать старшего коллегу – ведь и у него с Туллой ничего хорошего не вышло: год спустя после того, как они расстались, Тулла вышла замуж вторично.

Абсолютный триумф Мунка завершился на пафосной ноте. 29 марта в «Дагбладет» появилось хвалебное стихотворение в честь Мунка, озаглавленное «Жизнь – это цвета». За подписью «Кюнг» скрывался Гирлёфф, пошедший на штурм поэтических высот. Вот что он написал по этому поводу Мунку: «Сегодня я решился-таки снять с чердака свою лиру и сочинил несколько строф в знак благополучного увенчания всех трудов». И дальше: «Ты можешь спать спокойно. Победа за тобой».

Мунк отлично осознавал, что ему вряд ли удалось бы преуспеть, если бы не огромная организаторская работа, проделанная его самоотверженными друзьями. Он пригласил Яппе, Равенсберга, Тиса, Гирлёффа и Нёррегора на праздничный обед в кафе «Гранд»; правда, сам виновник торжества мог присутствовать на нем только мысленно, поскольку находился в копенгагенской клинике на попечении доктора Якобсона. Однако Мунк не преминул воспользоваться последним техническим достижением – он попросил друзей поставить на праздничный стол телефон и звонил им несколько раз в течение вечера!

Дом вдовы Бредсдорф

В начале апреля исполнилось полгода, как Мунк находился в клинике, и это ему страшно надоело. Всей душой он стремился на волю – и домой, в Норвегию:

Близится время, когда мои раны заживут настолько, что я решу отправиться назад на поле боя. Правда, мне бы не хотелось оказаться в самом центре схватки, в Кристиании, поэтому надо отыскать подходящую крепость где-нибудь на побережье.

После триумфа в Кристиании он пребывал в отличном настроении. В качестве дополнительного вознаграждения за помощь он предложил Равенсбергу, Яппе и Гирлёффу выбрать по три-четыре оттиска. Что же до борьбы с врагом, то полководец с улицы Коксвей отдал следующий приказ: