Эдвард Мунк. Биография художника

Зато у нее были младшие сестры. У нас есть все основания предполагать, что одна из них и получила в нужный момент подарок от Мунка. Очевидно, что он был знаком с этой женщиной. Но утверждение в книге Ингер Алвер-Глёерсен, что художник и «фрёкен Илен» «на протяжении многих лет были связаны узами более крепкими, нежели те, кто под одной крышей изо дня в день пьют кофе из одинаковых чашек», выглядит весьма и весьма сомнительно.

Пожалуй, больше всего в этот период жизни на Мунка влияли его натурщицы. Об Ингеборг Каурин и Биргит Престё мы уже упоминали. А в 30-е годы у Мунка появилась еще одна «постоянная» натурщица – девятнадцатилетняя Ханна Селквист родом из северного местечка Сенья. В 1931 году она покинула родные места в надежде эмигрировать в Америку, куда уже перебрались многие ее близкие родственники. Однако после биржевого краха 1929 года и разразившегося после него экономического кризиса получить визу стало значительно сложнее, и Ханна Селквист осталась в Осло, где перебивалась случайными заработками, в том числе и позировала художникам. К Мунку она обратилась по совету своей новой знакомой Биргит Престё.

Именно Ханна послужила моделью для Гретхен с двойного портрета Гризебаха, который Мунк писал в саду Экелю поздней осенью и при этом едва не заморозил натурщицу. Потом он привез худенькую гибкую Ханну в Осгорстранн (ночевала она на кухне, которую бедняжке пришлось вымыть – иначе находиться там было невозможно). В Осгорстранне Ханна – лежа в белой пижаме – позировала художнику для серии картин, основанных на воспоминаниях о старой драке Мунка с Людвигом Карстеном, во время которой Карстен в льняном костюме скатился по ступенькам в сад.

То, что Мунк по прошествии почти тридцати лет вновь обратился к этому эпизоду, вряд ли можно счесть добрым знаком. К тому же он начал работать еще над одним сюжетом из тех времен – «Смертью Марата». Казалось бы, в 20-е – начале 30-х годов Мунк отвлекся от драматических событий начала века, однако теперь воспоминания о них вспыхнули в художнике с новой силой. Складывается впечатление, что он специально возвратился к болезненным переживаниям, которые ранее служили источником столь необходимого для его творчества «внутреннего напряжения». Однако семидесятилетнему художнику не удалось внести ничего нового в знакомые мотивы. Гораздо лучших результатов он добивался, когда ставил в центр творческих исследований себя самого. Написанные в старости безжалостные автопортреты принадлежат к лучшим и самым пронзительным работам мастера.

Однако Ханна могла вызвать вдохновение у художника и без всякой связи со старыми сюжетами. Он написал с нее ню – на этой выполненной энергичными мазками картине мы видим очень юную и серьезную девушку, она сидит в плетеном кресле и явно чувствует себя не в своей тарелке. Позднее картина получила название «Девушка из Нурланна»; кстати, сама натурщица была родом из другой части Северной Норвегии.

Самая интересная картина, для которой позировала Ханна, тоже связана с событиями прошлого, но к старым обидам никакого отношения не имела. На ней Ханна изображена под цветущим каштаном. Каштаны всегда обладали для Мунка особым значением – в его восприятии они ассоциировались с весной и эротикой и, возможно, напоминали о весенних деньках 1903 года, когда они с Эвой Мудоччи предавались мечтам под сенью цветущих каштанов в Париже. В Экелю тоже рос большой каштан. (Ханна, будучи родом с севера Норвегии, раньше никогда ничего подобного не видела и интересовалась у Мунка, что это за дерево.) Мунк написал девушку под этим каштаном; неестественно крупные цветки создают мощный фон, на котором выделяется изящная чувственная фигурка. Плечи натурщицы закутаны в рысий мех, что служит лишним напоминанием о могущественных и грозных силах, скрывающихся за кажущимся спокойствием этой невинной сценки.

Ханна Селквист в то время была простой сельской девушкой. Ее и Мунка разделяла пятидесятилетняя разница в возрасте; таким образом, между ними вряд ли могли установиться сколько-нибудь доверительные отношения. Тем не менее она питала к художнику глубокое уважение, в течение многих лет позировала ему, когда возникала такая необходимость; они поддерживали контакт вплоть до ее отъезда в Сенью в начале Второй мировой войны. В открытке, посланной на Рождество 1942 года, она пишет, что весной опять собирается в столицу. Однако планам Ханны не суждено было сбыться, а Мунк тем временем нашел себе еще одну юную натурщицу – последнюю в своей жизни.

Дегенеративное искусство?