Эдвард Мунк. Биография художника

Фигуру на кресте принято отождествлять с самим Мунком, хотя какими-то определенными индивидуальными чертами она не наделена. Перед нами молодой, худой, беззащитный и в прямом смысле бесполый – лишенный половых признаков – человек. Фон – темно-синее небо, поперек которого идет яркое красноватое сияние, что наталкивает на ассоциации с «Криком» и родственными ему картинами. Под крестом бурлит человеческая масса – море неотличимых друг от друга рук и голов. Однако на переднем плане можно различить пять-шесть лиц с четко выраженными индивидуальными чертами. Один из этих персонажей – бледный как смерть, с характерным профилем – явно похож на Мунка. За ним стоит уродливая, возможно плачущая женщина и держит его за плечо, как будто не желая отпускать. Хотя о портретном сходстве с красавицей Туллой Ларсен тут говорить не приходится, все же это высокая женщина с рыжими волосами, выбивающимися из-под траурной накидки. В фигуре, зажатой в левом углу и словно бы вынужденной занимать позицию наблюдателя, легко узнать Кристиана Крога с его могучей бородой. Его взгляд устремлен на демоническое лицо-маску с похабной ухмылкой – в системе координат Мунка это не кто иной, как Гуннар Хейберг, то есть тот самый мужчина, который уже много лет живет с Одой Крог. Между «Крогом» и «Хейбергом» вклинилась странная фигура с чем-то вроде шлема на голове. Больше всего она напоминает римского солдата, чертам которого придана индивидуальность, однако сходства с какой-то конкретной личностью установить не удалось. Самый яркий персонаж изображен точно по центру на переднем плане, прямо под крестом, он смотрит в глаза зрителю. Странная острая форма его черепа вызывает ассоциации с местом, где проходит распятие, – «Голгофа», как известно, в переводе означает «Череп». Больше всего этот человек напоминает постаревшего Пшибышевского, или, точнее, «тип Пшибышевского», знакомый по вариациям на тему ревности. С другой стороны, Мунк писал картину как раз в то время, когда получил из Берлина письма Туллы с описанием страданий Пшибышевского, которого покинула Дагни.

В нижней части картины в лицах изображена жизнь – это любовная борьба с присущими ей предательствами и страданиями. Бледный «Мунк» явно не годится для участия в этой суровой и грешной жизни. Его страдания более возвышенного порядка – он приносит себя в жертву на кресте искусства, высоко вознесенный над насмешками (или, если уж на то пошло, и восторгами) толпы.

То, что последовало за возвращением художника домой в августе-сентябре 1900 года, только подкрепляет это его представление о себе. Работа не шла, он плохо себя чувствовал и к тому же был психически измотан после долгого путешествия с Туллой или, если угодно, после долгого бегства от Туллы. К тому же у него не было ни гроша за душой. Он поселился в «Турист-отеле» в Холменколлене и послал тете письмо с просьбой о помощи. Во-первых, он собирается снять две комнаты в Нурстранне: «Где-нибудь повыше в горах и чтобы там был лес». Во-вторых, он хочет, чтобы Ингер привезла ему в отель 100 крон. Он обещал скоро вернуть деньги, подумывая обратиться к неизменно щедрому Улафу Скоу.

Одной из важнейших задач Мунка в Кристиании той осенью была организация новой выставки. Последний раз он выставлялся здесь три года назад, и та выставка стала последней большой успешной демонстрацией картин Мунка. Два аналогичных дрезденских мероприятия, которые не вызвали особого интереса ни в Германии, ни даже в самом Дрездене, в счет не идут.

Впрочем, плохое самочувствие мешало Мунку серьезно заняться выставкой. Он не стал утруждать себя долгими поисками места для нее и опять остановился на «Диораме», которая теперь принадлежала предприимчивому господину по имени Людвиг Ванг, торговцу картинами и аукционисту. Выставка открылась в декабре 1900 года и закончилась почти полным фиаско. Выставка 1895 года, организованная при содействии Блумквиста, вызвала скандал и заставила волноваться всю Кристианию. В 1897 году вокруг Мунка тоже было шумно, и критики, хотя бы и скрепя сердце, вынужденно капитулировали перед художником. А теперь стояла мертвая тишина. Газеты, за двумя-тремя исключениями, проигнорировали происходящее. Складывалось впечатление, что кроме «друзей и поклонников», никто о выставке не знает.

Людвиг Ванг плохо подготовился к выставке. Но дело не только в этом. Одна из основных причин провала была в том, что Мунк, по обычаю последнего времени, выставил довольно много старых картин. «Моргенпостен» в короткой, но убийственной рецензии сообщила, что «уже неоднократно писала о выставленных картинах», и сделала вывод, что Мунк «продолжает в одном и том же духе, год за годом. Но теперь он устарел. Время обгоняет его».