Эдвард Сноуден. Личное дело

Через несколько минут я извинился и пошел в уборную, но по дороге пригнулся, чтобы шепнуть агенту, работавшему по финансовым целям, что я нашел цель. После намеренно долгого интервала, пока я «поправлял волосы» и писал Линдси эсэмэски перед большим зеркалом в умывальнике, я вернулся к столику и обнаружил агента, уже сидящим на моем стуле. Я помахал рукой своему новому саудовскому другу и подсел к брошенной агентом даме с макияжем «смоки-айз». Чувствуя себя скорее хорошо, чем плохо, я решил, что и в самом деле заслужил paves de geneve, которые шли на десерт. Свое дело я сделал.

На следующий день агент, которого я буду называть Кэл, переполненный благодарностью, осыпал меня похвалами. Как водится, повышение в звании оперативного сотрудника зависит от того, насколько эффективно он вербует людей с выходом на информацию о чем-то существенном – чтобы можно было по всей форме отчитаться перед штаб-квартирой. Учитывая, что Саудовскую Аравию подозревали в финансировании террористов, Кэл испытывал страшное давление по поиску ценного источника. Я был уверен, что совсем немного времени пройдет с того момента, как наш новый друг из кафе получит от агентства второй чек…

Однако все пошло не так, как хотелось бы. Несмотря на регулярные вылазки Кэла с банкиром в стрип-клубы и бары, клиент не поддавался – по крайней мере еще не дошел до того градуса, когда можно было произвести меткий удар. Кэл стал терять терпение.

После месяца неудач он был до того расстроен, что однажды напоил банкира до бесчувствия. После усадил его за руль, вместо того чтобы вызвать такси, и, не успел тот отъехать от ночного клуба, как Кэл уже сообщал марку и номер машины женевской полиции. Через пятнадцать минут банкира задержали за вождение в нетрезвом состоянии, оштрафовав на немыслимую сумму – в Швейцарии штрафы не фиксированные, их размер зависит от уровня дохода. Действие водительского удостоверения было приостановлено на три месяца, и все это время Кэл, как «настоящий друг», якобы из чувства вины возил саудовца на работу и обратно, чтобы тому было не стыдно появляться на работе. Уплата штрафа вызвала денежные затруднения, и Кэл с готовностью предложил дать взаймы. Банкир оказался зависимым – голубая мечта каждого агента.

Был только один прокол: когда Кэл наконец нанес свой «неотразимый удар», банкир послал его куда подальше. Сообразив, что его арест спровоцирован намеренно, а вся дружба была частью хитрого плана, он пришел в ярость. Поскольку великодушие Кэла не было искренним, он счел себя преданным и прекратил все контакты. Кэл без особого энтузиазма сделал еще одну попытку, чтобы довести начатое до конца и «оценить нанесенный ущерб». Но было слишком поздно. Так любивший Швейцарию банкир потерял работу и должен был вернуться назад в Саудовскую Аравию. Кэл по ротации тоже вернулся в Штаты.

Слишком много было поставлено на карту, и слишком мало достигнуто. Пустое расточительство, которое я сам привел в движение и потом бессилен был остановить. После описанного случая я глубже проникся идеей приоритета радиотехнической разведки над агентурной.

Летом 2008 года Женева отмечала ежегодный праздник – гигантский карнавал с фейерверком. Помню, как сидел на левом берегу Женевского озера с местными сотрудниками Специальной службы сбора информации – совместной программой ЦРУ и АНБ, отвечающей за установку и эксплуатацию разведывательного оборудования, которое позволяет посольствам США прослушивать средства связи других государств. Эти ребята работали в холле посольства недалеко от моего «склепа». Но они были старше меня, а их работа не просто оплачивалась выше моей категории, но и, по существу, была выше моих способностей: у них был доступ к таким инструментам АНБ, о существовании которых я даже не догадывался. Тем не менее мы поддерживали дружеские отношения. Я смотрел на них снизу вверх, а они присматривали за мной.

Пока над головой гремел фейерверк, я рассказывал эту историю с банкиром, сетуя о том, каким разочарованием все закончилось. И тут один из них повернулся ко мне и сказал: «В следующий раз, когда встретишь кого-нибудь, Эд, не связывайся с оперативными сотрудниками, а просто дай нам его электронный адрес и мы все сделаем как надо». Помню, как я угрюмо кивнул в ответ, хотя вряд ли в тот момент имел хоть какое-то понятие о подлинном смысле этого комментария.