Эдвард Сноуден. Личное дело

Если учесть американское происхождение инфраструктуры связи по всей планете, станет очевидным, что правительство США устроит массовую слежку. Я должен был предугадать это раньше. Но не смог – главным образом потому, что правительство упорно отрицало подобную практику в суде и в средствах массовой информации, причем в столь непоколебимой манере, что к тем немногим скептикам, кто обвинял его во лжи, относились так, будто это какие-то волосатые джанки, помешавшиеся на заговорах. Их подозрения относительно секретных программ АНБ в то время мало чем отличались от параноидального бреда с участием межпланетных пришельцев. И я, и все мы были слишком доверчивы. Но особенно болезненно то, что, когда я в последний раз совершил эту ошибку, я поддержал вторжение в Ирак и вступил в армию. Когда я пришел в разведорганы, то был уверен, что больше никогда не дам себя одурачить, тем более имея допуск к секретным сведениям. Несомненно, он должен был гарантировать какую-никакую степень прозрачности. К тому же зачем правительству скрывать секреты от своих хранителей секретов? Поэтому о таком я даже не мог помыслить, пока в 2009 году не переехал в Японию, чтобы работать в АНБ – главном американском агентстве радиоэлектронной разведки.

То была работа мечты, и не только потому, что была связана с самым передовым разведывательным агентством на планете, но и потому, что располагалась в Японии, которая всегда завораживала нас с Линдси. Хотя официально я и числился контрактником, мои задачи и в особенности местоположение устраивали меня более чем достаточно. Есть какая-то ирония в том, что, только снова получив зеленый бейдж, я получил возможность узнать, чем на самом деле занимается мое правительство.

На бумаге я был служащим компании Perot Systems, основанной тщедушным гиперактивным техасцем, который также создал Реформистскую партию и дважды выдвигался в президенты[50]. Но почти сразу же после моего приезда в Японию Perot Systems была приобретена корпорацией Dell, и на бумаге я числился сотрудником Dell. Как и в ЦРУ, система контрактов АНБ была лишь формальностью и прикрытием.

Тихоокеанский технический центр (Pacific Technical Center) при АНБ занимал половину здания внутри огромной авиабазы Йокота. Как и штаб-квартиру Вооруженных сил США в Японии, его окружают высокие стены со стальными воротами и охраняемым контрольно-пропускным пунктом. Йокота и Тихоокеанский технический центр находились на расстоянии небольшой велосипедной прогулки от нашей с Линдси квартиры в Фуссе – городе на западной окраине обширной токийской агломерации.

Тихоокеанский технический центр заведовал инфраструктурой АНБ по всему Тихоокеанскому региону и обеспечивал поддержку сайтам агентства в соседних с Японией странах. Большинство из них были ориентированы на поддержание тайных взаимоотношений, что позволяло агентству охватывать весь «тихоокеанский рубеж» шпионским оборудованием, а в ответ оно обещало делиться разведданными, которые перехватывало у соседних государств. Перехват информации в каналах связи составлял главную часть этой миссии. Тихоокеанский технический центр занимался тем, что накапливал «обрывки» захваченных сигналов и отправлял их обратно через океан, на Гавайи, а там их, в свою очередь, посылали в континентальную часть США.

Официально моя должность называлась «системный аналитик» и в обязанности входило администрировать локальные системы АНБ, хотя поначалу я помогал и как сисадмин, когда нужно было совместить архитектуру систем АНБ и ЦРУ. Оттого что я был единственным в регионе, кто знал архитектуру ЦРУ, я к тому же ездил по разным американским посольствам, вроде женевского, устанавливая и поддерживая инфраструктуру, посредством которой агентства могли бы обмениваться информацией способами, доныне невозможными. В первый раз в жизни я по-настоящему осознал то чувство, когда сидишь перед терминалом, видя, как работает не одна изолированная система, а как она взаимодействует вместе со многими другими – или же нет. Позже, когда шефы Тихоокеанского технического центра оценили мою «хакерскую» хватку, мне дали вовсю разгуляться, и тогда я мог предлагать свои собственные проекты.

Два момента в АНБ поразили меня с самого начала: насколько технологически более продвинутым оно было в сравнении с ЦРУ и насколько мало внимания в нем уделялось вопросам безопасности каждой итерации – от разделения информации на безопасные и обособленные части до шифрования данных. В Женеве нам приходилось каждый вечер вытаскивать жесткие диски из компьютеров и запирать их в сейф, более того, сами диски были зашифрованы. В АНБ, наоборот, едва давали себе труд шифровать хоть что-то.