Ее город

Сестрица Ми с силой хлопнула себя по груди, чтобы привести в чувство, и поспешила обратно. В душе ее словно кто-то колотил в маленький барабанчик: о владыка неба, не доводилось мне видеть раньше таких упрямиц!

Фэн Чунь поднялась, отряхнулась от пыли, всем своим видом выражая нетерпение.

Это был неожиданный поворот. Сестрица Ми считала, что с проблемой покончено. Однако похоже, проблема оказалась куда заковыристее, чем она думала. Ну, бывает, нахлынула страсть, души на короткий миг покинули тела. Эти двое случайно встретились на полчаса, даже руками не соприкоснулись, имен друг друга не узнали — и что? Их встречу сдует порыв ветра, унесет поток воды, и она никогда больше не повторится. Но оказывается, страсть ослепила Фэн Чунь, и она явно помутилась рассудком. Сестрице Ми не хотелось читать Фэн Чунь нотации об отношениях между полами. Да и разве сегодняшний инцидент вообще заслуживал того, чтобы называться «отношениями между полами»?! Сестрица Ми ломала голову, как ей быть. Какое-то время она молчала, потом вытащила из сумки пачку сигарет, достала одну и принялась расхаживать по тротуару туда-сюда.

Фэн Чунь опешила.

Она-то думала, что все нормализовалось. Она ждала сестрицу Ми до поздней ночи, чтобы с ней поговорить. Уж что-что, а слово «любовь» не так-то просто отпустить. Сестрица Ми — человек открытый, она должна понять, что лежало на сердце у Фэн Чунь. Кроме того, несмотря на острый язык, она добрая и не привыкла наказывать гробовым молчанием; если прийти к ней, то она поможет. Но сестрица Ми упорно не открывала рот и не задавала вопросов, а Фэн Чунь стеснялась начать разговор первой. Она не знала, как все сказать, да и вообще что говорить. Сегодня не произошло ничего особенного, из ряда вон выходящего, просто встретились две родственные души, мужчина и женщина, которые поняли друг друга без слов. Фэн Чунь лишь хотела услышать мнение сестрицы Ми, но та почему-то от нее отгораживалась. Фэн Чунь почувствовала: если сестрица так и будет от нее отстраняться, значит, она напрасно сдалась и их отношения не вернутся в нормальное русло.

Сестрица Ми выпускала кольца дыма. Она редко ощущала себя беспомощной. Собрав волю в кулак, она решила игнорировать Фэн Чунь. А потому твердо ступила на пешеходный переход и широким шагом пересекла дорогу в направлении Гэнсиньли. У ворот своего дома она обернулась. Фэн Чунь снова села. Она сидела прямо на тротуаре перед лавкой сестрицы Ми повесив голову и сжимая в руке недопитую бутылку воды. На улице стояла глухая ночь. Редкие прохожие были либо пьянчугами, либо наркоманами. Разве можно оставить Фэн Чунь посреди улицы в такое время?! Посыл сестрицы Ми был ясен: уже поздно, иди домой и ложись спать. Они обе жили в квартале Гэнсиньли. Сестрица Ми пошла первой, предполагая, что Фэн Чунь последует за ней. Но Фэн Чунь заартачилась и не двигалась с места. Сестрица Ми застыла в дверях, глядя на Фэн Чунь, сидящую на противоположной стороне улицы, не зная, что делать: вроде бы и стоило ее окликнуть, а вроде бы и нет. Хотя окликать ее бесполезно, судя по виду, Фэн Чунь домой не собиралась. Сестрица Ми дико злилась. Она пристально смотрела на Фэн Чунь, пока окурок не обжег ей пальцы. Сердито отбросив окурок, она растерла его ногой так, что разлетелись искры, затем перешла дорогу и вернулась к лавке. Она не могла позволить упрямой девчонке сидеть у ворот лавки в одиночестве!

Сестрица Ми подскочила и схватила Фэн Чунь за рукав, заставив подняться. Затем снова открыла дверь лавки и втолкнула девушку внутрь. Она щелкнула выключателем, и вспыхнувший свет показался им слишком ярким и слепящим. Обе женщины прикрыли глаза, и сестрица Ми поспешила выключить его. Сейчас она испытывала раздражение. Войдя в подсобку, она налила себе стакан воды из термоса и выпила залпом, запрокинув голову. Затем поднялась на несколько ступенек по лестнице, но вспомнила, что наверху спит свекровь, и застыла на месте. Наконец, повернувшись, села, обхватила колени и воскликнула:

— Черт побери! Ты что тут так поздно делаешь?

Фэн Чунь пошевелила губами, но тысячи слов застряли у нее в горле и она не в силах была их произнести. Слезы опередили слова. Фэн Чунь с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать, но плечи яростно задергались.

Сестрица Ми осадила ее:

— Ну хватит, хватит! Я вспомнила! Вспомнила! Я забыла отдать тебе деньги!

Она достала из кошелька сотенную купюру и сунула ее Фэн Чунь. Это были чаевые, которые оставил Ло Лянцзи.

Фэн Чунь отшатнулась и, всхлипывая, забормотала:

— Я не за этим пришла… мне не нужны эти деньги…

— Ошибаешься! — Сестрица Ми комкала банкноту. — Если ты непременно хочешь, чтобы я тебе сегодня что-то сказала, то могу дать один совет: эта купюра невинна, как младенец, так что не отказывайся!

Она снова принялась совать деньги Фэн Чунь и строго велела:

— Бери! Ты их заработала. Или ты и впрямь хочешь, чтобы я с твоим ребенком пошла в «Макдоналдс»? Где б еще время на это взять? Ну-ка бери!