Ее любовь. Его верность. Пуговицы и боль

За две недели мы изрядно загорели да и выпили немало. В поместье Кроу я жила словно в раю, но теперь мне не хотелось покидать Миконос. Это место обладало очарованием древности, в Штатах я никогда бы не увидела подобного. Я как будто перенеслась назад во времени и смотрела теперь на мир совершенно иными глазами.

Мы едва не сломали нашу кровать, хотя не пользовались ни наручниками, ни плеткой. Ваниль, да и только. Ни мне, ни Кроу не хотелось ничего мрачного или жестокого в сексе. Просто, спокойно, размеренно, чтобы я могла насладиться каждым мгновением, когда он находился во мне. Иногда у меня портилось настроение, однако и это не останавливало нас.

Наконец к нам пришел вэлл-бой и помог упаковать чемоданы. В тот момент я едва не разревелась – так мне не хотелось покидать это прекрасное место.

Кроу обнял меня и притянул к себе:

– Но мы же всегда сможем сюда вернуться, Пуговица.

– Да я понимаю. Просто мне так было хорошо, и совсем не хочется, чтобы это закончилось.

Тогда Кроу немного оттянул мою голову назад и заглянул прямо в лицо:

– Пуговица, я обещал показать тебе весь мир. И это – только начало путешествия.

– Я понимаю…

Он поцеловал меня в лоб и вышел из номера.

– Как съездили, ваша светлость?

Ларс поставил чемоданы перед входной дверью, чтобы прислуга отнесла их в комнаты и отправила грязную одежду в стиральную машину. Они напоминали пчел, обслуживающих свою матку.

– О, замечательно, – отозвался Кроу. – Мы с миссис Барсетти провели незабываемые две недели.

Я до сих пор не привыкла к моей новой фамилии.

– Рад за вас, – произнес Ларс. – Чем могу служить? Ланч? Или чай?

– Нет, – сказал Кроу. – Нас не беспокоить до завтра. Если захотим есть, я дам вам знать.

– Хорошо, ваша светлость.

Ларс коротко поклонился и повернулся в мою сторону:

– Миссис Барсетти?

Он впервые поклонился мне. А затем отправился на кухню.

– Зачем он кланялся?

– У него итальянское воспитание.

– Но я-то не итальянка.

Мне вот совсем не хотелось, чтобы такой милый и к тому же пожилой человек гнул передо мною шею. Он, конечно, любил свое дело, но здесь был явный перебор.

Кроу повернулся ко мне, и его глаза сверкнули:

– Ты уже итальянка.

Он приобнял меня рукою и повлек наверх по лестнице. Мы миновали два марша и прошли мимо моей бывшей спальни. Я так больше и не заходила туда – моей спальней стала комната Кроу, и мне этого было вполне достаточно.

Едва мы зашли в комнату, как в кармане Кроу зазвонил телефон. За все время нашего медового месяца Кроу сбрасывал все деловые звонки. Что характерно, даже Кейн ни разу ему не позвонил. Казалось, что он больше заботится о Кроу, чем я.

Кроу, даже не взглянув на входящий номер, нажал на прием – нужно было работать, коли вернулся домой:

– Кроу.

Я находилась рядом и могла слышать каждое слово.

– Кроу, – раздался низкий голос, от которого меня бросило в дрожь, хотя звучал он совершенно спокойно. Но сама интонация, с какой говорил абонент, была зловещей и пугающей. И знакомой…

Я сразу поняла, кто это, словно он стоял в нескольких футах от меня.

Кроу многозначительно молчал, поняв, кто ему звонит.

– Давненько не слышались, а? – хмыкнул Боунс, словно это была бог весть какая смешная шутка. – Кейн сказал мне, что ты провел медовый месяц с моей рабыней. Это интересненько!

Кровь застыла в моих жилах, и я почти перестала дышать. Судя по всему, дела были плохи.

Однако Кроу не терял самообладания:

– О, мы превосходно провели время. Спасибо, что поинтересовался.

Боунс снова хмыкнул, хотя Кроу не сказал ничего смешного.

– Твой брат говорит, – послышался голос в трубке, – но говорит слишком мало. Например, я спросил его, где тебя найти, но он отказался отвечать. Пришлось его хорошенько попытать.

Мне стало больно, и я зажмурилась. Что бы ни сделал со мной Кейн в прошлом, в прошлом это и осталось. А теперь я любила его и считала своим братом. От мысли, что его пытают, я едва не закричала от боли. А уж о том, что чувствовал Кроу, можно было лишь догадываться.

Впрочем, выглядел он вполне невозмутимо. Выражение его лица не изменилось.

– Боунс, это называется преданность. Хотя тебе этого не понять.

На этот раз Боунс не хмыкал.

– Видишь ли, я рассчитывал, что Кейн наведет меня на след Перл. Но вот прошло уже две недели, а он так и не раскололся. Хотя вытерпел он немало. Так что я решил использовать другой план.

– Который так же провалится, – отреагировал Кроу.

Я не могла понять, как удается Кроу хранить спокойствие, когда его родной брат терпит страшные пытки. Такое мог выдержать только железный характер.

– Да все очень просто, – сказал Боунс. – Обменяем Кейна на Перл, и все.

– Слушай, я помню, чем окончилась наша последняя негоция, – возразил Кроу. – У тебя нет ни чести, ни совести. Короче, я тебе не верю.

– И ты готов рискнуть жизнью своего брата?

– Да он и так уже покойник, – произнес Кроу совершенно спокойным голосом. – Так что я не буду торговаться с тобой, Боунс. Просто убей его, и дело с концом.

– Ох ты ж! Ты меня действительно удивил своим хладнокровием. Твой брат столько вытерпел из-за тебя, а тебе наплевать, что он умрет?

– Он все поймет.