Ее любовь. Его верность. Пуговицы и боль

Он понял, что в тот момент я не была расположена к дальнейшим диалогам, и снова повернулся к телевизору.

Остаток вечера прошел в молчании.

– Вот уж совсем не стоило тебе съезжать от меня, – повторял Джейсон, помогая мне затаскивать одну из двух сумок в новую квартиру.

Дело было в том, что я нашла место в одной строительной организации и теперь могла быть уверена, что смогу оплачивать свои счета. К тому же было приятно сознавать, что теперь есть куда пойти с утра.

– У меня такое ощущение, что ты чересчур торопишься, – продолжал Джейсон. – Я же говорил тебе, что ты меня совсем не стесняешь. – Я понимаю тебя. Но мне нужен свой собственный уголок.

– Но у тебя даже кровати нет!

– Ну, как только, так сразу, – усмехнулась я.

– А сегодня где ты будешь спать? На полу?

Об этом я как-то не подумала.

– Да, ты прав… Завтра я даже разогнуться не смогу.

– Так что вот, оставайся-ка ты пока у меня. Приобретешь кое-какую мебель, тогда пожалуйста. Ты совсем не злоупотребляешь моим приглашением, поверь.

– Джейсон, ты так много делаешь для меня! Мне, право, неудобно пользоваться твоим гостеприимством!

– Чепуха! Мы знакомы друг с другом десять лет. Стали почти семьей.

– Джейсон! – чуть не прослезилась я.

– Так, ладно! Я не позволю тебе оставаться в этой конуре, пока тут не появится мало-мальски приличная мебель. А если вздумаешь спать на полу, то скажи «пока» своей спине. У тебя с ней не все так хорошо, я же помню, проверял. – Ну что ж, убедил. Но, как мне кажется, тебе просто нужна кухарка…

Джейсон дернул плечом:

– Ну… может, и нужна.

– Ладно. Тогда одну сумку опять отвезем к тебе.

– А очень скоро здесь все наладим, и заживешь тут, как у себя дома.

Глава четвертая

Кроу

Откинувшись на спинку кресла, я смотрел в окно. Дело было в моем кабинете на винодельном заводе. Однако вместо того, чтобы работать, я лишь глядел в окно на простиравшиеся вдаль виноградные шпалеры. На столе копились счета, платежки, страховые документы…

Но я никак не мог сосредоточиться.

Теперь, открывая каждый раз бутылку вина, я думал не о винограде, не о хорошем урожае, не о шпалерах, что подступали прямо к моему дому… Теперь этот запах напоминал мне лишь одно.

Вкус ее губ.

Они всегда отдавали сладостью виноградного сока. Точнее, вина – вкус был преимущественно сладким, но с некоторой горчинкой. За ужином мы неизменно выпивали бутылку и потом, в постели, дышали друг на друга винными парами. И когда Перл начинала задыхаться и стонать, я чувствовал, как с губ ее срывается этот аромат. Я мог ощущать его даже сквозь ее поры.

Уже прошел целый месяц, как она исчезла, а мне он казался одним днем. Бродя по комнатам, я все еще находил завитки ее волос. И по всему дому были разбросаны пуговицы. Несколько из них я обнаружил в ящике моего стола. В ее спальню я не заходил – никак не мог подготовить себя к этому моменту. Там так и валялись ее одежда и кое-какие вещи. И чаша с пуговицами, разумеется, тоже.

Как долго это могло продолжаться?

Я никогда не тосковал по моим бывшим партнершам. Если мы расходились, то я сразу ставил точку и больше не вспоминал никогда. Я сразу же переходил к новой своей пассии и весь окунался в океан новой страсти. Значение имел только секс, а не человек.

А вот о Пуговице я никак не мог забыть. Я так и продолжал спать лишь на одной половине кровати. Если мне снились сны, то всегда о ней. Время от времени я проверял на своем телефоне, не погасла ли маленькая красная точка на карте.

Я обратил внимание, что в течение дня точка передвигается по городу. С раннего утра и до самого вечера она отмечалась в различных зданиях. Это могло означать, что Перл получила работу. А вот на Парк-авеню она больше не появлялась. Теперь она ночевала в другом районе, за несколько кварталов от прежнего. Значит, как я предположил, она нашла себе квартиру.

Ну хорошо, хотя бы теперь она живет одна. Впрочем, там, на Парк-авеню, могла жить ее приятельница. После всего того, что с ней случилось, Перл должна избегать мужчин. Она ведь говорила мне, что никогда не верила мужчинам и больше не поверит никогда.

Надеюсь, я правильно понял ее.

Но, поскольку она больше не принадлежала мне, не имело никакого смысла беспокоиться о ней. Теперь она могла спать с кем хочет. Пускай хоть замуж выходит. И даже детей рожает. Мне-то какая разница?

И все же, когда я видел, что она время от времени возвращается на Парк-авеню, меня охватывало беспокойство. Если бы я узнал, что она спит с другим мужчиной, это убило бы меня. Я пытался утешить себя всякими выдумками и отговорками, но это не работало. То ли я был патологически ревнив, то ли действительно привязался к ней… Я не мог вынести даже мысли об ее измене.

Дверь кабинета отворилась.

– Кроу?

Я немедленно узнал этот голос.

– А, привет, Жасмин.

Я спрятал телефон, чтобы она не увидела картинку с GPS-навигатора. Сигнал, однако, был очень четким и сильным. Быть может, Пуговица хотела, чтобы я знал, где она находится? Иначе она давно удалила бы чип. А может, просто забыла о нем. Или же ей просто было плевать на меня.

Но я не имел никакого права осуждать ее за это.