Ее превосходительство адмирал Браге (Aviator 5)

Ара выписалась из госпиталя только в конце ноября и практически на следующий день вернулась в Академию. Она попросту не могла откладывать возвращение, поскольку и так уже пропустила почти весь осенний семестр. Отчислить, наверное, не отчислят, - все-таки она герой боев за Дальний Восток, - но легко могут оставить на второй год, а этого она себе позволить не могла. Интуиция подсказывала, что военные действия, идущие сейчас в Маньчжурии и на Земле Хабарова - это только начало. Возможно, мир попросту сходит с ума, или он всегда был таким, только историки забыли написать об этом в своих умных книгах? Однако, так или иначе, по ощущениям, - для аналитики у Ары не хватало самого главного - фактов, - эта война так быстро не закончится. Дай бог, чтобы не расползлась на другие страны! Но даже если не распространится на другие территории, в ближайшее время Себерия будет нуждаться в хороших пилотах, а у Ары, как ни крути, имеется настоящий боевой опыт. Она была под огнем, и знает, почем фунт лиха. Она битая, и не даром за таких, как она, двух небитых дают!

В общем, выписалась и притащилась в Академию. Там, разумеется, все смотрели на нее, как на икону Иверской Божьей Матери. Особенно курсанты. Мало того, что Ара уже мичман, так у нее еще и орден на груди, - и не какой-нибудь вообще, а "Себерский крест 1-й степени", - две медали за "Героизм в бою", да еще и золотая нашивка за ранение на левом рукаве тужурки и шинели. Правда, для курсантов-девушек не менее значимой оказалась информация о том, что Варвара Бекетова умудрилась на войне выйти замуж, и муж у нее зачетный - кавторанг и командир полка торпедоносцев. То есть, по факту, это был настоящий триумф. Вот только Ара едва стояла на ногах, мундир висел на ней, как на вешалке, лицо выглядело, как римская посмертная маска - бледное до синевы, бескровное, с черными тенями вокруг глаз. Про такие лица говорят, что краше в гроб кладут. Но бог бы с ней, с красотой! Хуже было другое. Ее все еще качало от слабости, мучили ноющие боли в груди и влажный кашель приступами. А ночью она просыпалась в холодном поту от не отпускающих ее военных кошмаров.

Так она промучилась почти две недели, стоически преодолевая и слабость, и боль, и тоску, а потом в Академию приехала ее крестная и своей властью адмиралтейского боярина забрала Ару домой. Впрочем, не к отцу, а именно к себе в Кобонский Бор.

- Поживешь пока здесь. - Голос адмирала звучал ровно, но не понять, что это приказ, было бы большой ошибкой.

- Летную практику тебе и так зачтут, - объяснила, чтобы погасить вспыхнувший в душе Ары пожар, - а теорию по всем предметам сдашь экстерном. Я тебя сюда не бездельничать привезла, а тяжело работать. Ты мне нужна в строю, и как можно скорее. С этим все ясно?

- Так точно! Но...

- Без "Но", - отрезала адмирал. - Сейчас тебя осмотрит доктор. Хороший доктор, ты уж мне поверь, и начнем приводить тебя в порядок. Отца твоего я предупредила, мужа тоже. Скоро приедет. Я имею в виду Олега. Ему все равно отпуск положен, так что не думай, это не протекция. Заодно получит очередной орден. С этим все?

- Так точно! - отрапортовала Ара, которая, не смотря на слабость и боль, соображала быстро.

- Тогда, так, - кивнула адмирал. - Я здесь иногда ночую, но чаще все-таки в городской квартире. Слуги предупреждены и будут о тебе заботиться. Не стесняйся, если что нужно - купить, приготовить, передать, - обращайся к Анне Карловне. Чаю, не забыла еще нашу Карловну?

- Никак нет.

- Хорошо, - снова кивнула адмирал. - Телефон, радиоскоп, библиотека - все в твоем распоряжении. Программу четвертого курса, все необходимые книги и, - подмигнула Браге, - комплект очень хороших конспектов от очень хорошего человека тебе завтра подвезут прямо сюда. Это все! Теперь пошли показываться доктору.

- Вот, Маша, - сказала адмирал, когда они вошли в одну из комнат второго этажа, - это Варя, ее надо бы подлечить.

В комнате их ожидала высокая и очень красивая молодая женщина. Стройная брюнетка с полной грудью. Не девочка. Это определенно. Но сколько ей лет на самом деле, понять было сложно. Не меньше двадцати пяти - это первое, что Ара могла о ней сказать.

"Не меньше двадцати пяти... И... Не более тридцати пяти!"

Но, разумеется, это были всего лишь догадки. Ничего определенного, однако в глазах... В красивых синих глазах чудилось отражение очень долгой и очень бурной жизни.

- Это Мария Ивановна Бессонова, - представила женщину адмирал. - Она очень хороший врач, Варя. Ты уж мне поверь на слово. Здесь, в Шлиссельбурге, оказалась сейчас случайно. Можно сказать, проездом. Так что, считай, тебе крупно повезло.

- Все, Маша, оставляю девушку на твое попечение, - обернулась адмирал к Марии Бессоновой. - Завтра поговорим, а сейчас мне надо бежать.

- Езжай, Лиза! - махнула рукой доктор. - Не волнуйся. Вылечим мы твою красавицу!

У Марии Бессоновой оказалось очень странное произношение. Ара каких только акцентов не слышала, - в Земле Хабарова вообще говорят по-русски так, что смех разбирает, - но такого необычного произношения нигде пока не встречала.