Её телохранитель (ЛП)

— Ты действительно знаешь, как испортить девушке день, Джеймс, — произношу я рефлекторно, останавливаясь, как только слово слетает с моих губ. Джеймс не ощущается подходящим именем для моих телохранителей теперь, когда я так долго называла им Макса. Оно как будто зарезервировано для него. — Кстати, как тебя зовут?

— Простите — как меня зовут, Ваше Высочество?

— Да, знаешь, как тебя называют люди? Что не так?

— Брэдли, Ваше Высочество.

— Ну, Брэдли, — говорю я, забирая у него повестку дня и просматривая её. — Ты портишь мне хорошее настроение. Я уже говорила тебе об этом?

— Прошу прощения, Ваше Высочество.

Я глубоко вздохнула, игнорируя очень слабый внутренний импульс забежать обратно в свою комнату и напиться, чтобы пройти через ужас примерки платья для свадьбы моего отца со Снежной Королевой.

— Давай просто покончим с этим.

Когда я прихожу, то вижу, что одна из гостиных была преобразована в примерочную с тремя отдельными гардеробными, разделёнными большими деревянными ширмами. Две раздевалки по бокам комнаты, полукруги декоративных экранов, которые расположены до самых стен, а затем большой круг экранов в середине, который имеет огромный массив зеркал в полный рост и платформу рядом.

Внутри комнаты деловито суетится команда, по меньшей мере, из десяти человек, неся ткани, булавки и рулетки, все с серьёзным выражением лица, как будто они хирурги в середине опасной для жизни операции. Кто-то в смокинге несёт на подносе бокалы с шампанским, а долбаный пианист играет музыку на рояле в углу.

Это совершенно нелепо.

Белль подходит ко мне сзади.

— Это безумие, — шепчет она. — Я рада, что тебя заставляют делать это со мной.

— Твоя мать точно знает, как сделать что-то из ничего, — добавляю я. — Почему бы нам просто не примерить платья в наших комнатах, как нормальные люди?

Белль закатывает глаза.

— Потому что моя мать захочет контролировать каждую часть этого события, — хихикает она. — Здесь пианист. Ты можешь в это поверить?

Снежная Королева уже в комнате, и когда она поднимает взгляд, чтобы увидеть нас, то отмахивается, указывая на следующую дверь.

— Идите в соседние комнаты и через двери войдите в свои гардеробные, — приказывает она. — Всё уже приготовлено для вас, и платья внутри. Я пришлю персонал, чтобы помочь вам.

— Эм, нет, — протестую я. — Я почти уверена, что смогу сама примерить платье без посторонней помощи, большое спасибо.

— Я тоже, мама, — говорит Белль. Она наклоняется и шепчет. — Ради солидарности.

— Хорошо, хорошо, — произносит София пренебрежительно, отмахиваясь от нас, а затем сердито смотрит, когда мы по-прежнему стоим на месте. — Свободны.

Белль смотрит на меня и закатывает глаза, прежде чем направиться в другую комнату. Я делаю то же самое, но, когда открываю дверь, в недавно созданную примерочную, она не пуста. Внутри находится стол, на котором аккуратно разложены мои аксессуары.

И Макс.

Макс стоит рядом с манекеном, на котором висит моё платье, шёлковое, лавандового цвета длиной до пола, такое чопорное и благопристойное, с отсутствием декольте.

Он прикладывает палец к губам, как будто я хочу объявить всем, что он здесь. Даже, если бы Макс говорил вслух, я не уверена, что кто-нибудь услышал бы его из-за пианиста и указаний подвыпившей Софии людям, одевающим её.

Но, даже в этом случае он не должен находиться здесь. В нескольких футах от нас суетятся миллионы людей. Не просто люди — моя новая приёмная семья.

И персонал.

И пианист.

И эта комната даже не комната; это экранированная область, легкодоступная, если кто-то захотел бы ворваться сюда.

— Что это ты делаешь? — шиплю я.

Макс улыбается и подходит ко мне вплотную, беря в руки одну из моих косичек и проводя по ней пальцами.

— Мне нравятся косы, — шепчет он. — Полагаю, ты нашла мой подарок?

Я фыркаю, тут же прикрывая рот рукой.

— Это так ты называешь порчу всех моих трусиков? — шепчу в ответ. — Подарок?

— Ну, это подарок для меня, — бормочет он. — Ты их надела? Раздвинь ноги и покажи мне.

— Не здесь, — протестую я. — Снаружи куча людей.

— Я знаю об этом, — тихо говорит телохранитель, его губы рядом с моим ухом. — И я всё ещё хочу, чтобы ты раздвинула ноги для меня.

Он знает, что я не могу устоять перед ним. Тепло наполняет моё тело, когда я делаю именно то, что он просит. Едва я раздвинула ноги, как его пальцы сразу же проникли под юбку и направились прямо к моей киске. Макс издаёт низкий рокот возле моего уха.

— Ты их надела, — замечает он. — Такая плохая девочка, одела дырявые трусики, сделанные для моего члена.

— К сожалению, все мои трусики теперь дырявые.

— Ммм. — Он тянется за моей спиной к юбке, расстёгивает её, и она падает на пол у моих ног. — Забавно, как это работает. Думаю, это значит, что я всегда смогу получить то, что мне нужно.

То, что ему нужно.

Никто никогда не нуждался во мне раньше.

Он обхватывает ладонями мои ягодицы, одобрительно шепча мне на ухо, прежде чем развязать мою рубашку и стянуть её по рукам.

— И что именно ты делаешь? — интересуюсь я шёпотом.

—Я помогаю тебе одеться, потому что тебя ждут люди.

Как по команде, София громко кричит.