Ее Вечное Синее Небо

Очнувшийся от наваждения тамада вновь взялся за исполнение своих обязанностей, что-то нервно выкрикивая в микрофон, но его никто не слушал. Все присутствующие в зале поняли, что на их глазах случилось нечто экстраординарное, и даже те, кто не знал Сабину и до сегодняшнего дня не подозревал о ее существовании, начали перешептываться, активно обсуждая это необъяснимое пока происшествие. Можно было не сомневаться, что на следующий день появление загадочной девушки на свадьбе сына одного из высокопоставленных чиновников страны станет одной из самых популярных тем за утренним чаем и вечерним дастарханом. Это пахло скандалом, а что еще могло вызвать у людей такой живой, непосредственный интерес? Не обычная же свадьба, пусть даже с самым привилегированным набором гостей, богатым угощением и насыщенной культурно-развлекательной программой.

Возле выхода Сабина оглянулась: застыв на том же самом месте, Арман сжимал в руках кроваво-красный букет, смотря ей вслед тоскливо-остекленевшим взглядом. Было похоже, что, забыв обо всем, он готов был броситься за ней вдогонку, но теперь рядом с ним грозной тенью маячила его мать. Вцепившись в его рукав, она железной хваткой удерживала на месте непутевого сына, не позволяя ему совершить тот шаг, который бы поставил на его многообещающем будущем жирный крест. Издалека было видно, как она что-то говорит ему, сурово сдвинув брови и кивая в сторону оторопевшей Нургуль.

Не дожидаясь окончания этой красноречивой сцены, Сабина вышла из зала, величественным жестом прикрыв за собой дверь. И тут же силы покинули ее: дрожа от пережитого стресса, она вновь прислонилась к двери, постояла так с минуту, тяжело дыша, а потом вздохнула и усталой поступью направилась к выходу из гостиницы.

Она прошла уже больше половины холла, когда услышала за спиной чьи-то торопливые шаги. Ее бросило в жар: «Это Арман, это он», – пульсировала в голове шальная мысль. Она шла не останавливаясь, но сердце, казалось, готово было выскочить из груди, кровь прилила к щекам, и в ожидании желанного прикосновения все тело ее напряглось, как натянутая струна. Сейчас он подбежит, подхватит ее на руки, и, как в классической американской мелодраме, они обнимутся, поцелуются и будут счастливы до конца дней своих, пока смерть их не разлучит… Не успела она еще до конца определиться, стоит ли ей сразу простить удравшего из-под венца возлюбленного или все-таки немного его помучить, как тот, кто шел следом, громко ее окликнул:

– Сабина, подожди!

Сердце ее упало, очередная иллюзия рассеялась как дым… Это был не Арман. Она нехотя обернулась – за ней стоял чуть запыхавшийся, смущенно-виноватый Тимур.

– Сабина, извини…

– За что? – горькая усмешка скривила ее губы.

– Прости, что ничего тебе не сказал, – он смотрел на нее с выражением раскаяния на лице, но ее это уже не трогало.

– Да, было бы неплохо.

– Я не знал твоего номера.

– Его знала Аида.

– Ты права, глупое оправдание. Я просто трус, мы все трусы…

– Не надо, Тима, не стóит. Со мной все хорошо, честно. А он пусть будет счастлив… если сможет. И вы все тоже. Прощай.

Оставив удрученного Тимура предаваться угрызениям совести в одиночестве, она пошла к выходу, из последних сил стараясь сохранить легкость походки. Но даже в тот момент, когда она выходила на улицу, в ее душе еще теплилась надежда, и лишь когда она отошла от гостиницы на приличное расстояние, а ее так никто и не догнал, плечи ее опустились, голова поникла: она поняла, что проиграла.

И хуже всего было то, что проиграла она не новоиспеченной жене Армана (уступить достойной сопернице было бы не так унизительно). Она потерпела поражение от его матери – миниатюрной женщины, державшей в своих цепких маленьких руках всю семью: отца и двух взрослых, теперь уже женатых, сыновей. Арман в который раз подчинился ее воле, не посмев ослушаться даже в том случае, когда речь шла о его любви, ведь, несмотря ни на что, Сабина знала, что он действительно ее любил. Но, как выяснилось, душевный комфорт он любил больше: страх перед родителями, боязнь лишиться их поддержки и нежелание идти наперекор семейным устоям в итоге оказались сильнее его чувств к ней.