Ее вишенка

Брюс слегка улыбнулся:

– Это же одно и то же. Хотя – да, придурок.

– Конечно же нет! – воскликнула я. – Он грубоват, но, если заглянуть поглубже, он замечательный! Вот почему я просто не могу понять! Когда он сегодня ввалился в булочную, он… на себя не был похож.

– Уильям никогда не признается, однако и его, и меня несколько раз ловили на крючок. Охотницы за деньгами. И это не прошло без последствий. Я чуть было не оттолкнул Наташу – думал, ей тоже нужны мои деньги.

– И что случилось потом? – спросила я.

Брюс пожал плечами:

– Я понял, что нужно доверять своим чувствам. Нельзя отталкивать мир, даже если пару раз тебя выставили идиотом.

Я вздохнула:

– Очень хочется преподать твоему брату урок. Не возражаешь?

– Ты что, после всего этого собираешься дать ему второй шанс? – спросила Наташа.

Такая мысль приходила мне в голову. Я понимала, что немного кривлю душой, просто не собиралась прощать его вслух и при всех.

– Нет. Конечно, нет! Вот пирог бы ему в лицо сейчас швырнула!

Брюс засмеялся:

– А давай!

– Очень хочу!

– Я серьезно, – сказал он. – Предупрежу охрану, тебя пропустят. И проводят прямо в его кабинет.

Я смотрела на вишневый пирог у себя в руках и понимала – это сумасшествие! Прошло около часа, как я попрощалась с Брюсом и Наташей, и вот я в лифте, направляюсь к кабинету Уильяма. Неужели я действительно намерена это сделать? Самой не верится… Но так будет правильно.

Да пошел он! За то, что заставил доверять ему! За то, что я считала его особенным! За то, что взял мою девственность и бросил меня на следующий же день…

Я прошла мимо его секретарши; на ее губах играла веселая улыбка. Или мстительная усмешка злобного гота? Нет, показалось… Мы кивнули друг другу. Судя по всему, Брюс с Наташей посвятили ее в план и, похоже, я заслужила ее уважение.

Я открыла дверь в кабинет Уильяма. Он сидел за столом; разбитые в кровь костяшки пальцев, мрачное выражение лица – грустное и злое одновременно. Нет уж, меня это не остановит! Хотя тут же захотелось протянуть ему руку, посочувствовать, подбодрить…

Нельзя поддаваться слабости! Сам виноват. Нечего было вести себя как подонок!

Он посмотрел на меня, удивленно поднял брови.

– Хотел полакомиться вишенкой? Ну так держи, кретин! – крикнула я и со всей силы швырнула в него пирог.

Мне почему-то думалось, что пирог так и прилетит к нему, как я его кинула… но он перевернулся! С металлическим звоном поддон врезался в лицо… Как в замедленной съемке Уильям откинулся на спинку кресла, и пирог, еще раз перевернувшись, шлепнулся ему на колени. Последнее, что я видела, – как кресло с грохотом падает, а ноги взлетают в воздух. Я выскочила из кабинета, захлопнула дверь и уставилась на секретаршу со смешанным выражением ужаса и удовлетворения.

– Ну как?! – Она стиснула зубы и смотрела на меня таким кровожадным взглядом, что я даже немного испугалась.

– Ммм… как будто я только что нечаянно убила человека… пирогом.

– Да, черт побери! – прошептала она. – Да!

Я по широкой дуге обошла ее, быстро проскочила обратно к лифту и буквально выбежала из здания. На выходе до меня донесся звук полицейской сирены. Я устремилась к ближайшему переулку и перешла на бег, прежде чем успела понять, что копы просто едут мимо.

Я кашлянула, расправила блузку и зашагала по улице, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

Похоже, я только что убила человека. Уильям мертв. Причина смерти: подавился вишенкой.

Глава 12 Уильям

Я лежал, уставившись в потолок. В голове гудело. Такое ощущение, будто меня только что сбил грузовик… Господи Иисусе, Хейли явно не разглядела свое призвание – из нее вышел бы великолепный нападающий, все равно в каком виде спорта. Как этот пирог летел по воздуху, в жизни не видел, чтобы что-то двигалось так быстро! И совсем свежий – когда шмякнулся мне на колени, был еще теплым.

Не знаю, сколько я так лежал. Вставать совершенно не хотелось.

Наверное, заслужил. Да, я побоялся рисковать. Слишком многое указывало на то, что Хейли нужны были мои деньги; все эти мелочи разом всплыли и сложились в ясную картинку – ее интересовало только это, и она тщательно скрывала свою цель! А самое главное – чек! Она же не стала возражать против чека? Вот это было как последний гвоздь в крышку гроба. Пусть сколько угодно изображает оскорбленную невинность, однако наверняка уже положила деньги в банк и строит планы, как использовать свой улов. Обычно, если я вдруг обнаруживал, что из меня пытаются что-то выудить, никому не давал ни цента; но я любил Хейли – плевать, что она охотилась за моими деньгами. Пусть я и не верил в искренность ее чувств, все же было приятно, что я ей, по крайней мере, помог.

Дверь приоткрылась. Лежа на полу, я не видел, кто там.

– Ты живой? – донесся голос Хейли.

– Хейли, – простонал я.

– Я ухожу, – заявила она внезапно посуровевшим тоном. – Просто хотела убедиться, что не убила тебя.

Дверь захлопнулась. Я чуть не засмеялся. Долго же она раздумывала, прежде чем прийти удостовериться; наверное, уже домой дошла, а потом вернулась.