Ее волос манящий теплый шепот (СИ)

Этери решает нереальное количество дел и, наконец, озвучивает свой страх. Она знает, что Женя может не попасть на Олимпиаду. И мы начинает готовить Алину еще усиленнее. Я вижу, что это решение дается ей невероятно сложно, потому что отношения с Женей—это нечто особенное для Этери. Между ними какая-то удивительная близость, потому что такой улыбки, как рядом с Женькой, я не видел у Этери никогда. Даже рядом с Аксеновым.

Его же становится слишком много в нашем тренеровочном процессе. Думаю, он был одним из первых, кто озвучил Этери необходимость ставить на Алину. Но у нас действительно не было выбора. И поэтому мы работали.

Алина победила Женю на Чемпионате Европы. Впервые за два года Евгения Медведева потеряла свой титул.

—Жизнь продолжается. Борьба продолжается,—просто сказала тогда Этери.

И мы все продолжили бороться. Женя, Алина, я, Этери…все мы.

Я боролся с собой каждый раз, когда видел, как она кусала губы, не в силах найти нужные слова. Когда уединялась с Эдом в своем кабинете, когда кричала на тренировках от нервов, когда садилась в машину к Аксенову, который прикасался к ее щеке пальцами. В этот момент я боролся с собой и ненавидел Эда.

В первый раз в жизни я чувствовал к кому-то такую ненависть. Меня злило в нем абсолютно все: и улыбка, и манера говорить, и то, как он хозяйски обнимал Этери за талию и целовал в макушку, пока никто не видел. Я ревновал, как подросток, и ничего не мог с собой поделать, потому что несмотря ни на что, Этери заслуживала лучшего. И это сводило меня с ума.

Каждый день, приходя на тренировку, я приносил ей кофе и какую-нибудь выпечку из магазина, а Этери брала все это из моих рук и окуналась в работу. Мы не разговаривали ни о чем, потому что все наши силы уходили на тренировки. Этери хватало времени еще на встречи с Аксеновым, но я так и не был уверен, что это делало ее счастливой.

Дома я валился на кровать от усталости и проваливался в сон почти сразу, чтобы успеть утром за кофе и на лед. В тишине комнаты мне иногда казалось, что я не один, но это не было правдой. Иногда я видел сны.

«О том, как сказочник Оле-Лукойе присаживается к спящим на постель. Одет он чудесно: на нем шелковый кафтан, только нельзя сказать, какого цвета, — он отливает то голубым, то зеленым, то красным, смотря по тому, в какую сторону повернется Оле. Под мышками у него по зонтику: один с картинками— его он раскрывает над хорошими детьми, и тогда им всю ночь снятся волшебные сказки, другой совсем простой, гладкий, — его он раскрывает над нехорошими детьми; ну, они и спят всю ночь как убитые, и поутру оказывается, что они и они ровно ничего не видали во сне!».

Больше мне не снилось ничего.

Даже Этери.

Наверное , раньше я настолько плохо себя вел, что теперь не мог коснуться ее даже во сне.

POV Этери

Я теряю Женю. С каждым ее падением я теряю наше доверие и наши прошлые обещания. Мы готовимся к Олимпиаде и я верю, что Женя должна победить. Она не может проиграть, но реальность говорит о другом.

Алина сильнее и техничнее,но Женя рассказывает свои истории на льду так, как никто в мире. И мы тренируемся, стараясь не думать о будущем.

Женя катает на командном чемпионате короткую, а Алина—произвольную. Они побеждают. Но команда по итогу вторая.

А потом начинаются индивидуальные соревнования. И это мой личный Ад. Женя проигрывает Алине короткую, а в произвольной набирает одинаковое количество баллов. После проката она рыдает и не может сдержать слез.И в конце концов говорит мне, что сделала все, что могла. А еще обвиняет нас всех в том, что мы отдали победу Алине. В чем-то она права. Мы сделали Алине более сложную программу, а компоненты она заработала своими последними победами.

Женя проиграла свой самый важный старт. И сейчас искала виноватых. Я пытаюсь утешить ее, но понимаю, что мы в начале конца. Больше ничего не будет как прежде. Я знаю об этом. Олимпийской чемпионкой стала Алина Загитова. И мир был к этому не готов.

Я же не чувствую себя счастливой. Потому что мама болеет, Женя злится, а я хочу просто спать.

Аксенов рядом и пытается найти нужные слова, но от его прикосновений мне тошно. Я просто хочу спрятаться от всего мира и не вспоминать резкие слова Жени в КиКе: «Поздравляю, у вас есть олимпийская чемпионка».

Да, она у меня есть. Но какой ценой? Все ждали, что победит Женька. Но кто-то сверху решил все иначе. И я не знаю, что с этим делать. Мне страшно, что она уйдет после этого поражения. Между нами стена и лед. Мы больше никогда не сможем верить друг другу. Но я больше не могу делать вид, что все хорошо. Потому что все на самом деле плохо. И дома, и тут. Вот только никто этого не видит.

Эд касается моей руки, но я не хочу его видеть. Закрываю дверь и пытаюсь заново дышать. Но воздух не идет. Я не знаю, что будет завтра, потому что мне кажется, что самое важное я теряю.

Стук в дверь опять нарушает тишину.

—Эдуард,я же сказала, что не хочу никого видеть.

Но это не Эд. Я слышу Данин голос, который говорит мне:

—Этери, открой, пожалуйста.