Ее волос манящий теплый шепот (СИ)

И тут я осознаю, что Оля говорит про Алину, которая не сможет меня простить. Но вопрос не в Алине. Хотя я не уверен, что и Этери сможет такое простить. Она ничего не забывает и от этого мне пусто.

—Ей не семнадцать,—почему-то все-таки исправляю я.—Но ты права, то, что я сделал, это подло. Хуже будет только продолжить эту подлость.

Поэтому дальше мы просто отдыхаем, а я стараюсь не упасть в пропасть самобичевания и тоски. Я скучаю по Этери, но вместо того, чтобы написать ей, просто страдаю. Потому что если она задаст мне вопрос, я не смогу уже соврать. Я ей изменил. И прощение за такое нужно просить лично.

Я хочу бросить все и рвануть в Россию, но заболеваю, проведя пару дней не выходя из номера.

Меня больше не радуют ни яхты, ни солнце, ни пляжи. Во сне я постоянно вижу Этери и не хочу просыпаться. Этот отдых утомляет, и я как можно быстрее хочу оказаться в Москве.

Диша вывешивает в инстаграм фото Этери, а я не могу не смотреть на них. Ее плечи и лопатки, о которые можно порезать пальцы. Эта прямая спина и кудри, которые я любил целовать. Я прикасаюсь к экрану телефона, но не могу коснуться ее по-настоящему. И не уверен, смогу ли еще когда-нибудь. На фото не видно лица, но я и так знаю каждую его черточку и цвет глаз, который невозможно описать. Мне невидно этого сейчас, но я не могу не думать о том, как Этери прекрасна, когда улыбается.

Поэтому когда в самолете я наконец пристегиваю ремень, то чувствую себя хорошо. Поздравления с Днем Рождения обрушиваются одно за одним, а я слушаю музыку и жду прилета домой. Вывешиваю в инстаграм довольные фотографии, а сам в тот же день, почти не распаковывая чемодан несусь в Новогорск.

Я прокручиваю в голове разговор раз за разом, но понимаю, что он слишком непонятен даже для меня самого. И больше не думаю, а просто жму на газ. По дороге покупаю кофе для Этери, сам царапаю там карандашом «прости» и влетаю на территорию центра.

Я ищу глазами знакомые кудри и голос, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди, когда я наконец ее нахожу.

Но рядом с Этери Эдуард. Она пьет кофе и расселяет детей. Эд стоит рядом с ней и что-то говорит, а потом касается кончиками пальцев оголенного плеча, привлекая внимание. И для меня это похоже на удар. Этери поворачивается к нему, жестикулируя отвечает и улыбается. Когда я вижу ее улыбку, мои ноги перестают слушаться.

В этот момент Этери замечает меня. Она превращается в статую и спустя секунду чуть заметно кивает вместо приветствия. Я отпиваю кофе,чтобы она не поняла, что он для нее, прикрывая пальцами это ничтожное «прости».

В ее глазах я вижу стену.

Дети начинают поздравлять с Днем Рождения, я киваю, стараясь не смотреть на Этери, поэтому не замечаю, как она уходит.

Остается только Эд. Он подходит ко мне некоторое время спустя и говорит:

—Я предупреждал, что быть с Этери—это вызов. Ты принял его, но проиграл.

Мне хочется двинуть ему сейчас же, но Эд больше ничего не говорит. Он просто констатирует факт.

Я проиграл.

Эд протягивает мне ключ от комнаты и я понимаю, что Этери попросила его сделать это. Мой номер рядом с Дудаковым. Этери живет на другом этаже. Не хочу думать, что рядом с Эдом, но не могу выкинуть эту мысль из головы.

Заваливаюсь на кровать и выдыхаю. В любом случае, сегодня нам никто не даст возможности остаться одним, сообщения сыплются за сообщением и я чувствую себя хоть кому-то нужным.

Через пятнадцать минут раздается стук в дверь. В комнату входит Этери. Она уже переоделась в спортивную форму и больше не пленяет никого своей спиной.

—С Днем рождения, Дань,—вместо приветствия говорит она.—Хотела тебе это отдать.

Я протягиваю руки и ловлю пакет. В нем мои майки, которые я оставлял в квартире Этери. Она вернула мне мои вещи, на секунду задержалась, сцепила руки в замок и сказала:

—Лед через пятнадцать минут.

—Этери, я…—пытаюсь сказать ей вслед, но она уходит и делает вид, что не слышит ничего.

А, может, она и действительно не слышит.

Я вдыхаю запах кондиционера для белья от своих чистых вещей и мне кажется, что он пахнет Этери.

***

Мы тренируемся все вместе, делаем совместное фото и внешне все кажется по-старому. Но оно не так. Этери меня не избегает, если это касается работы, но больше мы не говорим ни о чем. Розанов спрашивает меня про День Рождения и говорит, что заказал нам бар. Спрятаться от жары в ледяном баре—лучший вариант.

—Я еле уговорил Дудакова,—признается Сергей.—Этери сразу сказала нет, но я ее спросил ради приличия.

—Ну, да. У нас мужской вечер,—шучу я и иду искать Дудакова.

Он сидит в соседней комнате и что-то записывает. Я вхожу и молчу. Пока Сергей не говорит:

—Как друга я тебя принимаю, но не понимаю.

—А что говорит Этери?—выдавливаю я.

—Ничего. Она как всегда ничего не говорит.

—Только Эдуард опять рядом,—вскрикиваю в сердцах я.

—У нее с ним ничего нет,—резко отвечает Дудаков.—Но даже если бы и было, то никого не касалось бы.

И это с одной стороны радует меня, а с другой убивает.