Эффект бабочки

И если б хотя бы слово дал сказать, Настя обязательно уверила бы, что нет никакого смысла спешить и жадничать. Что-что, а передумать она просто не сможет, но кто ж ей даст? Куда интересней Имагину было занимать ее губы поцелуями, а не глупыми беседами.

В конце концов, до спальни они добирались долго, но добрались, чем Глеб тоже не мог не гордиться!

Гордился хотя бы потому, что по дороге его слишком часто посещали мысли о том, что остановить машину и прям там… было бы совсем неплохо. Хотя и там ведь еще успеют. Везде успеют.

— Настька, — только тут, уже на кровати, убедившись, что таки не сбежит, он все же стянул с нее злосчастную футболку, выцеловывая плоский горячий живот, не мешал, когда Ася и сама запустила пальцы за пояс мужских брюк, сначала выправляя полы рубашки, а потом, расстегивая дрожащими пальцами манжеты, стянула. — Хочу тебя, безумно…

Глеб только на секунду оторвался, заглянул своими горящими глазами в ее — спокойно-сосредоточенные, но тоже пьяные, а потом снова припал к коже, прохаживаясь по ней губами, языком, уже немного колючей щекой, а руки в это время успели справиться с пуговкой на джинсах, стянуть их, пройтись по давно уже облюбленному объекту исследований, теперь очень даже ласковыми поглаживаниями, сжать.

— Я тоже, — а Настя же, следившая за всем ранее происходящим немного сторонним наблюдателем, осознавая, что это она!.. Она сводит этого конкретного мужчину с ума. Она может одним своим словом, взглядом, жестом, заставить его мучиться или доставить удовольствие… решила, что самое время нырять. Нырять на самое дно Марианской впадины, на десяток тысяч километров. Ася обхватила лицо мужчину руками, потянула на себя, прижимаясь губами к губам.

Самым приятным и пугающим одновременно было то, что и он обладает теми же способностями. Может доставить удовольствие, может заставить мучиться, может полюбить, вознести до небес, или бросить и заставить страдать. Любые отношения — авантюра. Ты либо идешь на риск и выигрываешь… ну или разбиваешься на кусочки, либо… либо никогда не испытаешь то, ради чего люди ищут и находят друг друга, просто потому, что не позволишь себе этого сделать.

— Настюш, стой, — резко оторвавшись, Глеб оперся о локти с двух сторон от ее лица, скользя взглядом по губам и глазам. — У тебя когда-то было…?

Настя быстро кивнула, чувствуя, как щеки наливаются пунцом. Лежать с ним в одной кровати, чувствовать совсем не невинные ласки, осознавать, что совсем скоро будет больше — не стыдно, а вот разговоры подобные вести — очень.

— Таблетки пьешь? — дальше Настя ожидала долгого и обстоятельного выяснения количества этих самых «было», их качества, имен, паролей, явок, но Имагин, видимо, решил, что время для разговора таки не лучшее. Но когда-то оно обязательно настанет! Это Настя поняла уже по блеснувшему в его глазах недовольству.

— Нет.

— Понял, — на том разговор и закончился. Снова прижавшись к губам, Глеб потянулся в сторону тумбы, достал стратегически важное изделие. Оторвался еще раз — теперь уже точно последний, заглянул во все же пьяные глаза. — Помнишь, обещал, что буду мстить?

Настя кивнула, сглатывая.

— За месяц ночью не отделаешься, поняла?

У бабочки в животе заплясали бабочки. Толпа, стадо, стая, целая популяция тех самых животных бабочек дружно решила развернуть крылья, разлетаясь в разные стороны. Она ведь до последнего думала, что дело именно в сексе — что это просто упрямый спортивный интерес, и, получив желанное, Имагин остынет, а ему ночи мало. Еще не начавшейся толком ночи уже мало.

* * *

Каким взглядом она смотрела… Сначала испуганным, а потом счастливым. И ведь не просто на него, но и из-за него! Хвалить себя хотелось почти так же сильно, как любить ее. Но второе желание все же победило.

Настя оказалась страстной, жадной, почти такой же жадной, как он, а еще немножко идеальной. Для него. Он тоже, кажется, не сплоховал. Не раз. И даже не два.

Обещал же мстить — вот и мстил, пока бабочка совсем не умаялась, заснув прямо на его груди, умостив голову под подбородком, убаюканная поглаживаниями на спине, его дыханием и собственной удовлетворенной усталостью.

Правда проснулась почти сразу — и часу не прошло, борясь и отвоевывая одеяло, помчала в ванную, оттуда вернулась не менее счастливая, чем уходила. Снова устроилась на груди, заглядывая совсем не сонными глазами в его, потянулась, коснулась губами губ, удовлетворенно замурлыкала, почувствовав, как Глеб подушечками пальцев рисует зигзаги на боках.

— Ты есть хотел…

— Уже все, не хочу, — Глеб улыбнулся, закинул руки за голову, потянулся.

— А я бы поела, — Настя тоже откатилась, перевернулась, глядя в потолок.

— Тогда пошли.

Мужчина резко сел, схватил брюки, тут же в них облачаясь, Насте бросил футболку из комода.

— Лень, — а она посмотрела на Глеба так умоляюще, что не пожалеть было невозможно. Ну он и пожалел — сам натянул футболку, а потом взял на руки, волоча на кухню, усадил на табурет, полез в холодильник.

— Молоко есть.

— Давай.