Эффект бабочки

– Она, сеньор, – улыбается метис, вежливости ради отодвигаясь от стены, на которую опирался, – надоело дырки в брюхе штопать. Пусть на нём слой сала в локоть толщиной, но рано или поздно найдётся какой-нибудь ухарь, что решит пощёкотать старого Санчо не навахой, а мачете.

– Тогда тебе и воротник стоячий нужен, вроде ошейника.

– Да, сеньор, Пабло уже сделал чертежи, заказали в другом городе.

– В другом? Умно. Нечего здешней шантрапе знать, что у тебя новая броня появилась. Как Пабло?

Толстый метис расплылся в улыбке, и промокнув потное лицо грязным носовым платком, принялся многословно повествовать об успехах любимого племянника. Выходец откуда-то из дикой глуши, Санчо сперва сам пристроился в городе, а потом и родню потащил потихонечку.

Пабло – надежда семьи, грамотей. К двенадцати годам он не только с отличием закончил обучение в бесплатной деревенской школе, но и прочитал все книги, имевшиеся у учителя в деревенской школе – все девять! На семейном совете приняли решение дать парнишке настоящее городского образование, и вот он работает в лавке Кордобы.

Работает почти бесплатно, фактически за еду и кров. Зато возможность читать книги и говорить с образованными посетителями. Долгосрочная стратегия, но лет через пять-десять, если Пабло не сорвётся, то сделает какую-никакую, а карьеру. Пока его мечта – стать секретарём у знатного дона.

Вхожу наконец внутрь, в лавке на удивление прохладно после жаркой, влажной улицы. Хитрая система вентиляции, владелец выписывал умельцев откуда-то из Перу. Говорят, настоящие потомки индейских умельцев – тех, что строили пирамиды и дворцы у инков. Вполне возможно, ведь конкистадоры если кого и резали, то в первую очередь жрецов и воинов, а никак не ремесленников.

– Сеньор Кордоба, – здороваюсь с немолодым хозяином, сеньоры…

Присутствующие в лавке посетители так же негромко здороваются. Публика у букиниста собирается приличная, люди всё больше образованные да любознательные.

– Сеньор Алехандро, – доверительно берёт меня букинист под локоть, – есть интересные поступления.

Кордоба изрядно шепеляв – последствия двух переломов челюсти в молодости, да и старше меня лет на тридцать, так что для него вот уже пару месяцев я Алехандро, а не Сушков. Слушать фамилию кузена в исполнении букиниста сущее мучение, пусть лучше так. Тем паче, называя меня по имени, он вроде как ввёл меня в число если не приятелей, то хороших знакомцев. Ближнего круга. А там и скидочки последовали…

– Карты, сеньор, вы такими интересовались?

Пролистываю старинные карты, выискивая несоответствия. Почти девяносто лет форы сказываются, и пусть я студент недоучка…

– Вот эти три сомнительные, – откладываю старинные карты, – а вот эти восемь подделка однозначная.

– Гм… – Кордоба смотри на меня серьёзно, без привычных смешинок, притаившихся в углах карих глаз, – вы хорошо разбираетесь в сувенирах.

Пожимаю плечами, не отвечая на подначку. Новичок непременно начал бы оправдываться или выдумывать легенду, да непременно детальную. На том и прокалываются.

* * *

– Так вот, – неловко сказал отец вечером, собрав нас всех после ужина, – Переезжаем. В Мюнхене работу предложили, да по специальности, инженером.

– Переезжаем, – повторил я тупо, уставившись в вытертый ковёр на полу.

– Да ладно, сына, – шагнул отец, прижав мою голову к груди, – не переживай! Понимаю, что ты здесь друзьями успел обзавестись и вообще… Но сам видишь, не складывается в Москве у нас с матерью. Ни гражданства, ни работы толковой. А там не только работу, но и помощь на первых порах фирма гарантировала. Дом нам сняли, с документами помогать будут.

– Ладно, пап, нормально всё.

– Ну раз нормально, ступай собираться, через три дня вылетаем. Такое дело… понимаю, что школа у тебя и все дела… Может, мать до конца года в Москве с вами?

– Не надо! – Вырвалось само и видно, отец почувствовал что-то неладное. Отстранившись, он внимательно оглядел меня и произнёс успокаивающе:

– Что, пристают задиры школьные? Ничего, в Германии этого нет, говорят. Да и как приедем, я тебя на секцию запишу! Так через три дня?

– Ага!

– Ну давай! А я пока в интернете доставку еды закажу, отпразднуем!

Запершись в комнате, кружусь волчком – свобода! Через три дня меня не будет в России и значит, все проблемы решены. Не настолько я ценный кадр, чтобы кавказцы в Германию… свобода!

И никакой больше уголовщины! Ни хрена это не круто и романтично…

Глава 16

Тренер из дона Карлоса неважный. Старик когда-то был знатным фехтовальщиком, но времена эти давно канули в лету. Да и метод обучения, заключавшийся в делай как я, то и дело сбоил. Дон лет десять как не тренировался регулярно и от того совершал ошибки, гневаясь на старческую немощь и на меня заодно.

В нормальной ситуации от услуг столь неквалифицированного сенсэя давно отказался бы, но увы. Легенда обязывает изображать жажду войти в Свет и от того терпеть выходки старика, бывающего подчас довольно противным. А что может быть естественней в такой ситуации, как не личное ученичество у некогда известного в Венесуэле фехтовальщика?