Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)

удивлению не было предела, а я лишь широко улыбнулся на эти слова: несмотря на то, что сказанное было скорее ворчливо, чем изумлённо, это был комплимент. Правда, понял я это позже.

Тогда же я пересел к нему поближе, жалея, что наши парты созданы исключительно для

одного человека, подчёркивая официальность школы и пресекая все попытки учеников

отвлекаться на уроках. Но на мою дружбу с Миком это никак не повлияло — скорее, уж

укрепило её. Я помогал ему с изучением японского, а он неожиданно взялся меня

защищать. Нападки от старшеклассников не были для меня новостью или проблемой, но

его «джентльменская честь» не позволяла ему стоять в стороне и смотреть на это

животное поведение.

Это был солнечный, жаркий день, и я страдал от весенней аллергии, но отказаться от

завтрака на улице, особенно в теньке и прохладе, не мог. В кабинетах категорически

не открывали окна на уроках, а потому порой там легче было задохнуться, чем

научиться чему-либо. Но спасибо на том, что в перерывах нас выгоняли на улицу и

начинали проветривать. Мик уселся на траву под деревом и прямо так уплетал

бутерброд, всухомятку, ничем не запивая. Я же довольствовался онигири и холодным

чаем, то и дело прикладывая термос с последним то к шее, то ко лбу. Компания ребят

лет тринадцати-четырнадцати, едва только показавшись на горизонте, вызвала у меня

неконтролируемое желание взобраться на дерево, но я остался на месте, надеясь, что

моё безразличие заставит их пройти мимо.

— Эй, Акио, нашёл дружка-изгоя? — тот, что побольше, Фумайо, выпятил живот вперёд и

скрестил на груди руки. Он не упускал возможность задеть меня, пользуясь каждым

удобным моментом — например, когда я был в меньшинстве, а вокруг не сновали

учителя.

Челюсти мои особенно яростно заработали, но взгляд я так и не поднял, умоляя себя

не швырнуть в него рисовым шариком. Микаэлис неторопливо дожевал свой бутерброд, отряхнул руки друг о друга и поднялся с травы, принимаясь смахивать с себя травинки

и грязь.

— Чего молчишь? — с недовольством повысил голос задира, теперь выставив вперёд ещё

и подбородок.

Он так тщательно старался казаться больше, что мне на пару мгновений даже стало

смешно, но и этого я не показал, закрывая контейнер для еды и тоже поднимаясь со

своего места. Кивнув Мику, я уже направился ко входу в здание школы, когда Фумайо

нагнал меня и резко развернул к себе. Я был так удивлён, что тактика «не замечать

уродов» не сработала и даже инстинкты самозащиты не подоспели. Он сорвал с меня

очки и, бросив их на землю, придавил ногой. Мир тут же немного поплыл, очертания

предметов размылись, и я ощутил себя ужасно беззащитным в эти мгновения. Но тут

чёрный силуэт метнулся вперёд, сталкиваясь с Фумайо и сбивая его, не ожидавшего

подобного, с ног.

— Ты что о себе возомнил?! — рявкнул Мик. Голос его был такой уверенный, сильный, что даже я перетрусил. — Ты чужую собственность сломал, в курсе, да? Молись, чтобы

тебя и твоих родителей за это не посадили.

Конечно, он преувеличивал, возможно, играл на их незнании закона, но ребята здорово

струхнули и, как только главный забияка поднялся на ноги, дали дёру. Мик осторожно

поднял помятые очки, сложил их и протянул мне:

— Покажи их учительнице. Пусть хоть не сядут, но в школе приберутся.

— Мик, я…

Он махнул рукой и, всунув в мои пальцы очки, ушёл в сторону школы. Фумайо тогда

действительно мыл полы во всей школе, но с той лишь разницей, что друзья его

постыдно сбежали, не став поддерживать. Впрочем, с тех пор конкретно он ко мне

больше не лез.

Когда мы заканчивали школу, Микаэлис вдруг перестал приходить на занятия. Он и

прежде не особо баловал нас своими визитами, пользуясь моей помощью в учёбе, но тут

пропал на несколько месяцев. Близились выпускные экзамены, и я переживал за друга, который не отвечал на звонки и не появлялся нигде, где я мог его поймать. С моим

образом жизни неудивительно, что я ни разу не бывал у него дома, а потому заявиться

с проверкой просто не мог. Тогда мне на помощь пришла Риса. Как и я, она посещала

музыкальную школу после занятий, и мы часто с ней общались. Она предложила мне

забраться в документы и поискать там адрес друга. Более того, даже постояла «на

шухере», пока я хозяйничал в кабинете директора. Портфолио Микаэлиса было совсем

худым и состояло из нескольких листов, хотя у многих здесь были самые настоящие

книги. Он не участвовал ни в каких школьных мероприятиях, не ездил на так

называемые олимпиады, в общем, сводил свою учёбу к максимальному, прошу меня

простить, минимуму. Но адрес там всё же имелся, и я, окрылённый удачной охотой, ринулся к другу. Надо сказать, Риса вызвалась составить мне компанию, ведь и она

была нашей одноклассницей. И хотя так называемой дружбы я с ней на тот момент не

водил, но Наямура была мне приятна. По крайней мере, когда девушки класса вошли в

возраст мартовских кошек, она не пыталась пичкать Мика, меня и других

представителей «сильного пола» шоколадом и сомнительной едой собственного

приготовления. Да и исключительно вежливая манера общения сильно возвышала её в

моих глазах.