Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)

Качнув головой, я стремглав вылетел из бара. Не помнил, как ехал в сторону дома, нарушая все возможные и невозможные правила дорожного движения. Что уж там, мне

было плевать на них. Кто явился в мой дом? Кто довёл моего глупого и любимого брата

до истерики? Ни одно окно не подсвечивалось изнутри дома, двери были распахнуты

настежь, тихо тарахтел двигатель брошенной во дворе машины. Картина была столь

противоестественной и непривычной, что я на мгновение остановился. Однако

воспоминание о звонке Сэто, его полном паники голосе быстро вернули меня на землю, и я рванулся в дом, почти сразу же споткнувшись обо что-то у двери. Рафаэль сидел

на полу, прислонившись спиной к стене и низко склонив голову — именно об его ноги я

едва не перелетел.

— Отец? — я склонился и прикоснулся к его плечу, тут же одёрнув руку: она коснулась

чего-то влажного.

Выключатель не работал, сколько я по нему не стучал, а потому посветил телефоном.

Всё вокруг было заляпано кровью: несколько следов рисовались на стене, плавно

размазываясь по полу и теперь прилипая к подошвам сапог. Рубашка и пиджак мужчины

были испорчены безвозвратно, собственно, как и он сам: кто-то перерезал ему горло

от уха до уха. Сердце моё рухнуло в пятки. Неужели опоздал? Неужели всё? Тело

Андреа лежало на проходе в кухню. Она была одета в спальный атласный костюм, раскинулась, запрокинув назад голову и уставившись в потолок неподвижным взглядом.

Убита так же, как и отец. Из груди моей вырвался гортанный стон, и я запустил

пальцы в волосы.

— Сэто! — рявкнул я, оглядывая гостиную.

За сёдзи в читальной комнате что-то грохнуло, и я рванулся туда, буквально сорвав

перегородки с полозьев. Мой брат стоял на коленях, смотря на меня совершенно

безумными перепуганными глазами, а губы его беззвучно шевелились. Я рухнул с ним

рядом, пытаясь понять, успел или нет, и сразу ощутил горячую кровь на своих

пальцах.

— Держись, держись, держись! — едва с надрывом бормотал я, пытаясь прикрыть

страшную рану дрожащими и влажными от крови пальцами и набрать номер скорой, но

телефон выскользнул из рук.

Я было потянулся к нему, но чья-то нога наступила на мобильник; жалобно хрустнул

стеклянный экран, и комнатка погрузилась в окончательную темноту, и лишь тусклый, отдалённый свет фонарей проникал через узкое окошко у самого потолка. Не было

видно, кто же стоит передо мной, но мне и не хотелось рассматривать убийцу.

Зверская ненависть и дикая ярость поднялись волной, и я рванулся вперёд, силясь

сбить тень с ног, но в итоге просто повалился на пол неуклюжей кучей. Удар пришёлся

на спину тяжёлым сапогом с железной подбойкой, меня притиснуло к полу, по которому

медленно расплывалось кровавое пятно. Сэто рядом дёрнулся и затих. Ослеплённый

гневом, я оттолкнулся от пола, скидывая с себя ногу, обернулся и вновь ничего не

увидел позади. И пусть я и ожидал боли, но всё равно вздрогнул, когда ледяные

пальцы стальной хваткой впились в мои волосы у корней, задирая назад голову. Возле

горла мерно и хищно пульсировал мой собственный любимый стилет: раскалённый добела, он обжигал даже на расстоянии, и я всё никак не мог понять, откуда он взялся. Я

рванулся снова, но рука держала меня крепко, пригибая к полу, ставя на колени, выгибая мою спину так, что от боли перед глазами плясали цветные пятна: колено

упёрлось мне чуть выше поясницы, словно убийца собирался сломать мне позвоночник.

Из последних сил я рванулся, пытаясь ухватить человека за своей спиной, руки мои

лишь провалились в пустоту, хватка на волосах исчезла, и я вновь повалился в кровь.

«Появись же ты!» — хотел было крикнуть я, но не мог выдавить и слова, понимая, что

и вдохнуть-то толком не могу. Руки сами рванулись к шее, натыкаясь на обожжённый

разрыв. Кровь не текла. Но и воздух не проходил. А пока я бился в судорогах, в

панике пытаясь дышать да срывая ногти о деревянный пол, почувствовал, как в бок

пришёлся удар, перевернувший меня на спину. Последнее, что я запомнил, — давление

стальной подошвы на моё горло.