Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость

Оливер не только был жертвой насилия – он видел, как отец бьет мать. Он вспоминает об их драках: «Ужасно. Вы не хотите об этом знать. Через какое-то время мама решила от него уйти, не хотела жить с ним так, как живут взрослые люди. Естественно, папа был не согласен, так что это зашло довольно далеко. Я помню, что он сломал ей вот эту кость (показывает на ключицу)». На протяжении длительного времени мать Оливера подвергалась насилию – и все же, когда ее госпитализировали, она не рассказала об этом врачам. Она так отчаянно пыталась скрыть правду, что лгала даже полиции: «Иногда брат пытался защитить маму – разумеется, она была слабее и не могла дать сдачи, – но она не хотела, учитывая, что отец с ней делал. Брат вызывал полицейских, а когда они приезжали, она говорила: “Нет-нет, у нас все в порядке”». У Оливера, как и у Нормана, было тяжелое детство. В этом отношении он близок к нашим респондентам, страдающим от игровой зависимости.

Однако нам рассказали не только о насилии. Другие участники контрольной группы, например, вспоминают о смерти близких родственников. Так, Лайла потеряла мать, когда была еще подростком, а вскоре после этого умерли ее сестра и бабушка. В результате Лайла решила эмигрировать в Канаду – и это, естественно, стало еще одним источником стресса, – потому что в родной стране у нее не осталось близких родственников. Она рассказывает, как решилась на переезд: «Когда умерла мама, мне было пятнадцать. Когда мне исполнилось двадцать, умерла сестра, а еще через два года – бабушка. И все столпы, поддерживающие мою жизнь, исчезли. Собственно, поэтому я и приехала сюда [в Канаду]. Просто не могла там оставаться». Лайла называет эту ситуацию «опустошающей». Она добавляет: «Когда я только перебралась сюда, то чувствовала себя очень плохо, и мне потребовалось много времени, чтобы прийти в себя». Эмоциональная нестабильность, которая преследовала ее в юности, не имела ничего общего с игровой зависимостью. Несмотря на свои проблемы, Лайла, как и другие участники контрольной группы, не начала искать утешения в игре.

Почти половина контрольной группы описывает еще один источник стресса – холодные и отстраненные отношения с родителями (или одним из родителей). Они страдали от этого в детстве и по-прежнему ощущают влияние этого фактора на свою взрослую жизнь. Брэндон, например, говорит, что отношения в его семье были холодными и натянутыми: «Я не думаю, что мои родители подходили друг другу. Странное это было чувство. В те времена люди не думали о разводе, никто даже не произносил этого слова, но ты постоянно чувствовал огромное напряжение». Из-за этого «напряжения» между родителями Брэндону не доставалось от них достаточно внимания. Он вспоминает, что родители «не давали ему то, в чем он нуждался», потому что были слишком заняты собственными проблемами, чтобы оказывать сыну какую бы то ни было эмоциональную поддержку.

В некоторых случаях проблемы в семье были вызваны другими типами зависимости (не игровой). Одна из участниц исследования рассказывает, что их семья эмигрировала из другой страны, а отец был алкоголиком:

Мы ничем не занимались в свободное время. Мать и отец были из Италии, они едва говорили по-английски. Отец был чуть старше, и он пил. Мы ничего не делали, никуда не ходили. Единственное, что я могу вспомнить, – как мы навещали родственников отца, его сестер, потому что у него была большая семья. Но больше я ничего не помню. Мы никуда не ходили, ничем не занимались, вообще ничем.

Коммуникационный барьер, связанный с происхождением ее родителей, а также проблемы, вызванные алкоголизмом отца, помешали этой женщине создать крепкие отношения внутри семьи и чувствовать эмоциональную связь с близкими.

Многие из участников контрольной группы в той или иной степени столкнулись с парентификацией, и это роднит их с теми респондентами, чьи родители были патологическими игроками. Парентификация явилась результатом других стрессовых факторов. Так, один из участников вспоминает, что мать растила его одна, и из-за этого ему пришлось столкнуться с характерными сложностями: «Она работала на двух работах, и ее никогда не было дома, так что я, в сущности, был вечно предоставлен сам себе. А потом она возвращалась домой и даже не спрашивала, как у меня дела». Ему приходилось выполнять обязанности по дому, и он занимался этим вплоть до того времени, когда поступил в университет. И хотя причиной парентификации в данном случае была не игровая зависимость, его эмоциональная травма близка к тому, что пережили другие респонденты.

Факторы стресса во взрослой жизни