Другие участники группы вспоминают, что в их семье азартные игры не были связаны с какими-то особыми событиями. Например, один из респондентов описывает, как он сначала наблюдал за матерью, игравшей в карты, а потом постепенно начал играть и сам: «Когда мы были детьми, мама играла с подругами в карты у нас дома. Мы смотрели, как они играют. Они играли на мелочь, и мы отсчитывали для них монеты. Потом мы выросли, и когда нам уже было лет пятнадцать-шестнадцать, я тоже играл в карты с друзьями».
Другой участник рассказывает похожую историю: «Они играли в двадцать одно, а я смотрел, и они все время шутили, им было весело. А когда мои родители выходили из-за стола, чтобы принести напитки, они мне говорили: “Давай, поиграй пока за меня”, и я так и делал».
Некоторые участники контрольной группы рассказывают, что в детстве им случалось посещать игорные заведения со своими родственниками. Один из респондентов вспоминает, что он еще не достиг возраста, когда разрешается играть, поэтому его матери пришлось сделать ставку за него: «Мы собирались всей семьей, играли в блек-джек, а время от времени ходили на скачки. Я был несовершеннолетним, поэтому мама ставила за меня два доллара».
Несмотря на то что подобный опыт формирует терпимое отношение к азартным играм, эти участники все-таки не стали игроманами. Большей частью это объясняется тем, что в их жизни отсутствовали другие способствующие развитию игромании условия, включая и входящие в комплекс «эффекта Достоевского».
Однако члены контрольной группы подвергались и другим видам социального научения, в том числе и тем, которые не связаны с Достоевским, – таким как влияние сверстников и СМИ. Один из наших собеседников сообщил, что он начал и продолжил играть, чтобы не отставать от друзей: «Я много чего видел. <…> Я продолжаю играть, потому что у меня есть друзья, которые играют хорошо. Я стараюсь повторять за ними, пытаюсь понять, получится ли у меня точно так же».
Другой респондент утверждает, что начал играть, потому что увидел по телевизору рекламу: «Я увидел это сообщение по телевидению и решил: окей, тоже попробую. И я выиграл. Потом поставил двадцать долларов и выиграл сотню, а дальше просто использовал те же самые деньги». Получается, что и обычные игроки, и игроманы могут начать играть под воздействием друзей и СМИ. Однако можно предположить, что воздействия этих факторов еще недостаточно, чтобы сформировать у человека компульсивную тягу к игре. Без участия тех переменных, о которых шла речь выше, человек может избежать развития игровой зависимости, как это и случилось с участниками контрольной группы.
В целом участники контрольной группы «научились» азартным играм по той же схеме, что и компульсивные игроки. Очевидно, в их жизни присутствовали иные факторы, которые смогли защитить их от формирования игровой зависимости. В следующем разделе мы постараемся обрисовать, почему и как именно эти факторы играют столь важную роль: почему некоторым людям удается контролировать свое игровое поведение, а у других возникает игромания.
Защитные факторы
Многие участники нашей контрольной группы столкнулись с той или иной комбинацией опасных факторов (тяжелое детство, социальное научение игре, стресс во взрослой жизни, нездоровые копинг-стратегии), однако им тем не менее удалось избежать развития игровой зависимости. Это вызвано сложным комплексом причин.
Те из респондентов, кто подвергся социальному научению, вынесли из этого мысль, что игра крайне редко приносит вознаграждение. Кроме того, они научились дорожить деньгами, заработанными тяжелым трудом, и привыкли смотреть на азартные игры как всего лишь на вид досуга, а не способ заработка. Поскольку раньше мы уже обсуждали большую часть этих защитных факторов, здесь мы хотим рассмотреть только два из них – счастливое детство и здоровые копинг-стратегии.
Большинство участников контрольной группы – тридцать один человек из пятидесяти двух – выросли в здоровой семейной обстановке. Они рассказывают, что часто проводили праздники (например, дни рождения и юбилеи) вместе с близкими родственниками. Так, Хизер вспоминает: