Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость

Некоторые ученые предложили генетический и биохимический подходы к этой проблеме [Shah et al. 2005; Perez de Castro et al. 1997]. Однако большинство подобных гипотез не принимают в расчет социальные условия, способствующие реализации генетического потенциала. Кроме того, существует точка зрения, что генетическая составляющая в наследуемости игромании невелика – приблизительно 16 % [Walters 2001]. За пределами небольшого диапазона вариативности, которую можно объяснить генетическими причинами, склонность к развитию игровой зависимости зачастую передается от родителя к ребенку через социальные механизмы. В эту категорию входит поощрение участия в игре, формирование положительного к ней отношения или выстраивание стиля жизни семьи вокруг азартных игр. И потому мы не удивились, когда обнаружили, что у детей, чьи родители были проблемными игроками, вероятность тоже приобрести игроманию гораздо выше, чем у тех, чьи родители либо не играли совсем, либо контролировали свое игровое поведение. Аналогичным образом, несложно понять, почему дети тех, кто вообще не играет, не становятся игроманами: они не подпали под соответствующее социальное научение.

Подтвердив свои интуитивные догадки, мы обратили внимание на более странные варианты, встречавшиеся в нашем исследовании, – а именно на детей игроманов, которые сами не стали игроманами, а также патологических игроков, чьи родители вообще не играли. В рамках модели социального научения такая ситуация, когда игровая зависимость берется как будто бы ниоткуда, выглядела совершенно обескураживающе.

Отсюда и возникло сравнение с Достоевским – русским писателем XIX века, известным своими психологическими проблемами. Достоевский не только описал патологическое игровое поведение в романе «Игрок», но и сам во взрослом возрасте страдал от игровой зависимости. Что самое интересное, он не унаследовал эту проблему от родителей: ни его нежная уступчивая мать, ни раздражительный жестокий отец не были игроманами.

Чем больше мы узнавали подобных случаев, тем сильнее хотели понять, что за факторы – очевидно, не связанные с наследованием – подтолкнули Достоевского к развитию игромании. Проанализировав более двухсот записей интервью, мы обнаружили, что в биографиях части респондентов есть много общего с великим русским писателем.

В настоящей книге это сочетание ненаследуемых факторов названо «эффектом Достоевского». Речь идет о модели развития игромании, которая присутствовала как в жизни Достоевского, так и в жизни современных игроков из Большого Торонто. Она включает в себя ненаследуемые социальные факторы, вступающие во взаимодействие друг с другом и негативно влияющие на психическое здоровье человека.

Без помощи специалиста человеку трудно избавиться от этих негативных переживаний. Не владея позитивными и здоровыми копинг-стратегиями, он начинает искать облегчения в игре – ведь азартные игры предоставляют одновременно убежище от проблем и возможность с ними справиться. Выбор конкретной зависимости – игромании, а не, например, наркомании – зачастую становится результатом знакомства с азартными играми или их доступности. Как выяснилось, «эффект Достоевского» начинает действовать еще в детстве, когда ребенок, подверженный стрессу, приобретает долгосрочные психологические травмы и учится неэффективным копинг-стратегиям. Во взрослой жизни, сталкиваясь со стрессами, угрожающими психическому здоровью и благополучию, человек вынужден использовать те копинг-стратегии, которые он усвоил в течение всей своей жизни, и большая их часть уходит корнями в детство.

Однако если эти стратегии неэффективны и вредны, то их использование еще больше вредит психическому здоровью: увеличивается риск развития тревожного расстройства и депрессии. В результате возникает замкнутый круг, когда человек снова и снова использует негативные копинг-стратегии, чтобы избавиться от неприятных эмоций. Чем больше стресса, тем больше отчаяния; тревожность все нарастает, депрессия становится все сильнее. Именно в этот момент респонденты с наибольшей вероятностью пытаются избавиться от стресса при помощи игры.

В этой главе мы проведем более очевидные параллели между жизнью Достоевского и жизнями современных проблемных игроков. Речь пойдет о том, какую роль в развитии проблемного игрового поведения играют детская травма, стресс во взрослой жизни и неэффективные копинг-стратегии.

Стресс в детском возрасте

Ни один из родителей Достоевского не был проблемным игроком. В этом отношении он вырос в «нормальной» семье. Однако в детском возрасте Достоевский столкнулся с рядом факторов, подстегнувших развитие вредных копинг-стратегий и компульсивных поведенческих паттернов, в том числе и связанных с игроманией. Подобно некоторым участникам нашего исследования, которые тоже стали игроманами, Достоевский страдал от детских травм, способствовавших развитию тревожности и продолжавших преследовать его – равно как и современных игроков – даже во взрослой жизни.