Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость

Отвернувшись от любви и погрузившись в мир игры, Алексей отвергает то, что для Достоевского является исконно русскими ценностями: любовь, общинность и духовность. Его домом теперь становится отель – переходное пространство, максимально удаленное от русской почвы [Аполлонио 2020: 105].

Таким образом, Полина в романе символизирует традиционные русские ценности – любовь и спонтанность. Игра в казино, напротив, символизирует ценности западные, такие как деньги, рациональность и логика. Отправляясь в западный мир казино, Алексей отказывается от принципов русскости.

Однако затем в его манере игры проявляются качества русского характера – спонтанность и иррациональность. Алексей утверждает, что играет ради денег, чтобы произвести впечатление на Полину, но при этом быстро забывает о своей любви. Он признается:

Не помню, вздумал ли я в это время хоть раз о Полине. <…>

…я уже едва вспомнил о том, что она мне давеча говорила, и зачем я пошел, и все те недавние ощущения, бывшие всего полтора часа назад, казались мне уж теперь чем-то давно прошедшим, исправленным, устаревшим [Достоевский 1972–1990, 5: 294–295].

Алексей даже не помнит, что именно заставило его пойти в казино. Едва он начинает выигрывать, любовь к Полине отступает перед лицом страсти к игре. Перебирая деньги, которые он выиграл якобы для нее, Алексей признается себе: «Огромная груда билетов и свертков золота заняла весь стол, я не мог уж отвести от нее моих глаз; минутами я совсем забывал о Полине» [Достоевский 1972–1990, 5: 295–296]. И когда Полина наконец уходит, ему как будто совершенно не хочется понять, что именно ее оттолкнуло, или вернуть ее назад. Возможно, он отправился в казино из любви к ней, но его страсть к игре быстро перерастает то чувство, которое он испытывал к Полине.

Розеншильд утверждает, что «Игрока» лучше всего рассматривать как ответ на классическую повесть Пушкина «Пиковая дама». Достоевский предлагает собственную трактовку того, как любовь соотносится со страстью к игре. В следующем отрывке Розеншильд возражает против тех интерпретаций, которые мы приводили выше:

Героя пожирает любовь к женщине или страсть к игре – или некая комбинация этих сил. Я склоняюсь к тому, что это любовь. Однако автор, намеренно или нет, вводит в роман еще больше неоднозначности, что влияет на истолкование концовки. Алексей рассуждает о русском национальном характере, и это как будто подтверждает идею о том, что русский человек – это архетипический игрок, который обречен, стоит лишь ему заразиться страстью к игре. Взаимосвязь русскости с игроманией стала общим местом в работах, посвященных этому роману. Но Алексей сам признается, что иногда сгущает краски, чтобы ярче показать свою точку зрения – или просто шокировать слушателей [Rosenshield 2011:225].

Альтернативные толкования

С точки зрения Розеншильда, «Игрок» – это, прежде всего, история обреченной любви, а такие темы, как национальный характер и игра, занимают в книге второстепенное место. С этой точки зрения роман можно считать либо итогом неудачных отношений с «реальной Полиной», либо отсылкой к повести Пушкина, но не глубоким исследованием природы игромании. Как утверждает Розеншильд, Достоевский превращает азартную игру в объект страсти, выражая таким образом отчаяние от неудачи в любви – или даже в жизни [Rosenshield 2011: 226].