Эффект кобры

— Не хочу сейчас это обсуждать, — Тони запрокинул голову и растер лицо ладонями. — Меня куда больше интересует то, что происходит дома. Прости, Кай, но тот бедлам меня волнует больше, чем девчонка на заднем сидении.

Кай сглотнул. Он настолько забил свой мозг случившимся с Валери, что позабыл о погибшем двоюродном брате. Он не был с ним близок, как с Тони, но их детство проходило бок о бок, и стоило проявить уважение, которое, к сожалению, он не испытывал ни к единому члену чокнутой семейки. Аддамсы* по сравнению с ними были куда благочестивее и приветливее. Использовать кого-то в своих намерениях было вполне в стиле любого Кэмпбелла. Причем ты даже не заподозришь о своей роли в их спектакле, пока не начнется трагичный финал. Поэтому Кай сбежал и не хотел возвращаться, но, пожалуй, ради Тони он мог переступить через себя, не ради кого-то еще.

На востоке раскаленный огненный шар выпустил уже свои лучи, и отдаленный свет прогонял ночь. Забавно, насколько солнце менялось с каждой милей, что шины «Мустанга» оставляли позади. Оно холоднело, становилось менее приветливым и вскоре совсем перестанет согревать. Это как состояние этой поездки: такое же растворяющееся, безмерно угнетающее с каждой секундой. Оставалось смириться. Повлиять невозможно.

Кай остановился на заправке, наполнил бак бензином и купил еды, которую вряд ли кто-то станет есть. Тони нес траур, а Валери… Она даже пить не могла, не то что жевать. Но Каю хотелось взять хоть что-то, потратить деньги, отвлечься, хотя это слабо получалось. Он подошел к окну напротив прилавка и пристально пригляделся, в его машине царил мрак, и, черт возьми, по его вине это чудовище там поселилось. Если бы он только мог отмотать время назад, то ни за что бы не приблизился к девушке. Спас бы ее от Чеда и вернулся в свою берлогу считать тараканов; это занятие обезопасило бы всех, даже его самого. Только поздно обдумывать неисправимые ошибки, теперь он тащит ее всю израненную в цитадель зла собственноручно, надеясь на помощь «дьявола». Одна мысль об этом тошнотворно отдавалась в голове. Но Каю нужно держаться, он внушал это себе постоянно, как мантру.

Кай вышел из магазина и направился в тачку. Тони дремал, Валери едва дышала. Смотря на нее такую беззащитную, ему приходила в голову мысль послать все куда подальше и отвести ее в больницу. Но это было неразумной идеей. Приехали бы копы, начали расспрашивать, давить и в итоге выбили бы признание о подпольных боях, а тут и статья. Даже если и нет, то все выигранные деньги, что она с таким трудом добывала, списали на лечение. И в конце такого расклада разбитое корыто, а это не та награда, которую заслужили.

Молчание отравляло и небрежно било душу парня. Не для того он отказался от мерзостной части своих знакомых, чтобы вновь испытывать пытки, но только уже от самого себя. С пяти лет он был не таким, странным и слишком угрюмым для игр. Кай переборол это, спрятав свое естество под черным покрывалом. Но, увы, снова приливает волна угнетения и разочарования в собственном я. Он вновь обвинял себя во всех смертных грехах и искренне верил в то, что лучше бы его не существовало, хотя никогда вины его не было. Но Кай слеп, чтобы заметить нечто подобное.

Тони резко проснулся и повертел головой, не сразу поняв, где находится. Каково же было его разочарование, что происходящее не оказалось сном. В этом мысли кузенов были схожи. Иногда они начинали общаться взглядами. Ни одного звука, жеста, только зрачки — этого было достаточно, чтобы понять, на каком пике сейчас находится каждый из них.

В голове Кая тут же возникла вспышка из детства. Ему шесть лет, с улицы доносится ребяческий смех, наполненный счастьем и озорством, желтые занавески в крошечном трейлере подхватывает волна теплого летнего ветра, самолетик над его кроватью начинает кружиться на ниточке. А он лежит с перебинтованными руками и ногами в склизком нечто с запахом ослиной мочи, к сожалению, о котором Кай знал не понаслышке. Просто лежит, потому что ему нельзя гулять, мама не позволяла и еще долго не позволит, только маленький мальчик пока об этом не знает. В окно влетает рваный, замызганный медведь, и тут же в незапертую дверь вбегает мальчишка лет восьми. Его ярко-зеленые гляделки распахнуто рассматривают кузена, он нерешительно крадется к медведю, хватает его и пятится. Тони закинет эту несчастную игрушку еще не раз ради того, чтобы хоть одним глазком взглянуть на мальчика-мумию. Это странно, не вымолвив и буквы, они умудрились сдружиться. Конечно, малютку Энтони Кэмпбелла отругает родная тетка и не единожды за то, что он мешается под ногами и не дает ее сыну восстановиться должным образом. Но этого любителя покидаться грязным медведем ничего не останавливало, даже ремень по голому заду.