Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев

В размышлениях о результатах эксперимента, написанных пять лет спустя, Дуг признался, что начал симулировать эмоциональный срыв, чтобы выйти на свободу, но потом роль начала его поглощать. «Я придумал единственный способ, который помог бы мне выйти из эксперимента, — притвориться больным, сначала физически. Потом, когда это не сработало, я стал изображать сумасшедшего. Но я тратил на это столько сил, и тот простой факт, что я так сильно расстроился, меня расстраивал». Как расстраивал? Он сообщил, что его девушка сказала ему, что он был настолько подавлен и возбужден, что постоянно говорил об эксперименте еще два месяца после его окончания.

После эксперимента Дуг занялся диссертацией по клинической психологии — отчасти чтобы научиться лучше управлять своими эмоциями и поведением. Его диссертация была посвящена темам стыда (связанного со статусом заключенного) и вины (связанной со статусом охранника). Он проходил интернатуру не в обычном лечебном или клиническом учреждении, а в тюрьме Сан-Квентин. Затем он больше 20 лет проработал судебным психологом в системе исправительных учреждений Сан-Франциско и Калифорнии. Именно его трогательные признания дали название нашему фильму «Тихая ярость». Он говорил о садистских импульсах охранников, которых нужно остерегаться, потому что они всегда возникают в ситуациях, где власть распределена неравномерно, и готовы выйти наружу в любой момент — взорваться подобно своеобразному «тихому гневу». В ходе своей карьеры Дуг помогает заключенным сохранять, несмотря на внешние условия, чувство собственного достоинства, и разрабатывает программы, позволяющие охранникам и заключенным мирно сосуществовать и сотрудничать. Вот пример того, как изначально крайне негативное влияние СТЭ трансформировалось в знания, которые принесли пользу и отдельной личности, и обществу. Этому участнику эксперимент принес и много боли, и много пользы.

Охранник Хеллман, «крутой Джон Уэйн», наш мачо, участвовал во всех телевизионных программах, посвященных исследованию, — его постоянно приглашали благодаря яркой властной роли и «злому гению» в изобретении заданий и игр для заключенных. Недавно мы встретились на лекции, которую я читал, и он признался мне, что Стэнфордский тюремный эксперимент принес ему не «15 минут славы» Энди Уорхола, которые бывают только раз в жизни, а «15 минут позора, но навсегда». В ответ на мой вопрос, оказало ли участие в эксперименте какое-либо позитивное влияние на его жизнь, он, в частности, написал мне:

«Десятилетия жизненного опыта смягчили того высокомерного и бесчувственного юношу, которым я был в 1971 г. Если бы тогда кто-то сказал мне, что мои действия наносят вред кому-то из заключенных я, вероятно, ответил бы: „Значит, они просто слабаки и нытики“. Но то, что я так глубоко вошел в свою роль, что я был слеп к страданиям других, стало для меня очень поучительным, и я всегда задумываюсь о том, как обращаюсь с людьми. Некоторые даже считают меня слишком чувствительным для бизнесмена, потому что мне иногда сложно принять решение, например, уволить нерадивого сотрудника, поскольку я опасаюсь, что для него это будет слишком трудно»[217].

Крейг Хейни окончил юридическую школу Стэнфордского университета, получил степень доктора права, а также степень доктора философии нашего факультета психологии. Сейчас он — профессор Калифорнийского университета в Санта-Крусе, где ведет популярные курсы по психологии и праву, а также по психологии организаций. Крейг стал одним из ведущих консультантов страны по вопросам условий содержания в тюрьмах. Он — один из немногих психологов-экспертов, сотрудничающих с адвокатами, представляющими интересы групп заключенных в Соединенных Штатах. Он много и блестяще пишет о самых разных аспектах преступности, наказаний, исполнения наказаний и системы исправительных учреждений. Вместе с ним мы написали много статей для профессиональных и отраслевых журналов, а также несколько глав из книг[218]. Его отчет о влиянии СТЭ на его жизнь ярко демонстрирует ценность нашего эксперимента: