Эффект матового стекла. Книга о вирусе, изменившем современность, о храбрости медработников, и о вызовах, с которыми столкнулся мир

Пандемия нанесла как прямой ущерб – через заболеваемость и смертность людей, так и косвенный – через карантинные ограничения. По оценке Счетной палаты, расходы на борьбу с пандемией в 2020 году составили 2,86 триллиона рублей, или 12,5 % общих расходов бюджета.

2020-й стал годом экономических потерь. Правительство вынуждено было в локдаун помогать не только системе здравоохранения, малоимущим и нуждающимся, но и бизнесу, в частности за счет налоговых льгот и льготного кредитования. Роспотребнадзор в докладе «О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в РФ в 2020 году» оценил ущерб российской экономики от коронавируса в 2020 году в 997,06 миллиарда рублей. Это в 1,4 раза больше, чем суммарный урон от остальных инфекционных болезней. При этом Роспотребнадзор не учитывал потери ВВП.

По расчетам АКРА, из-за пандемии в 2020–2021 годах уровень реального ВВП России снизился на 0,2–0,9 %. Оценка АКРА включает в себя потери ВВП не только от смертности и временной нетрудоспособности, но и от сокращения миграционного притока в 2020–2021 годах, в том числе из-за локдауна и снижения темпов роста экономики.

По заявлению первого вице-премьера Андрея Белоусова, которое он сделал летом 2021 года, на поддержку экономики в пандемию (то есть за первые полтора года пандемии) государство потратило суммарно 4 триллиона рублей. Это примерно пятая часть доходной части российского бюджета 2021 года.

Дарья Николаева

Компетентность против эффективности

После локдауна экономика России была спасена и получила новые импульсы развития (точно!) благодаря оптимальным решениям и действиям правительства и президента в налоговой, финансовой и социальной сферах, на рынке труда, в инфраструктурных и жизненно важных отраслях народнохозяйственного комплекса страны. Но, несмотря на рост ВВП и доходной части бюджета в 2021 году, масштабы и последствия влияния пандемии на финансовую и экономическую систему до конца неясны и малопредсказуемы.

Деньги еду не заменят

Вот что говорит Петр Рушайло, опытный финансовый эксперт, журналист: «Изначальный удар пандемии действительно был довольно жестким. На фоне эпидемии и карантинных ограничений пострадали целые отрасли экономики, прежде всего связанные с непосредственной физической активностью граждан, такие как туризм, ресторанный и гостиничный бизнес, общественное питание и тому подобное. Но и другим производствам тоже досталось: начали рушиться логистические цепочки, возросло взаимное недоверие контрагентов, особенно при трансграничных сделках. Ситуацию во многом удалось купировать центральным банкам, которые, помня кризис 2008 года, поспешили залить рынок дешевыми, под околонулевые процентные ставки, деньгами. Например, в США рост денежной массы за два ковидных года составил около 25 %. Это, в свою очередь, вызвало бурный рост фондовых рынков: видя печатание денег из воздуха, инвесторы бросились скупать реальные активы. Разумеется, безудержная активность печатного станка не прошла даром. В США инфляция достигла тридцатилетних максимумов: осенью 2021-го она перевалила за 6 % годовых, в три раза превысив целевой уровень.

В России официальные показатели инфляции приблизились к 9 % годовых, то есть примерно в два раза превысив целевой уровень.

Но главное, вероятно, не в этих цифрах, а в коренном изменении экономической идеологии. Пандемия в большинстве развитых стран привела к резкому наращиванию государственных расходов, прежде всего на поддержку потребительского спроса граждан через механизм дотаций, а также пострадавших сегментов бизнеса. В условиях сверхнизких процентных ставок это выглядело не слишком обременительным – обслуживание госдолга оказалось на минимальном уровне. И это тоже новая экономическая реальность, поскольку решение всех проблем за счет печатного станка в историческом плане никогда не приводило ни к чему хорошему. Деньги, как известно, сами по себе ни еду, ни жилье заменить не могут».

Нельзя работать на износ

Максим Худалов, известный экономический эксперт и аналитик, и Анастасия Аникеева, эксперт АКРА, полагают, что всем, так или иначе, досталось и наша страна тоже принесла вирусу много жертв. Это и жертвы «эффективности» медицины, которую годами наращивали управленцы нового, западного образца, жертвы нищенских зарплат медработников, лучшие из которых сейчас спасают жизни граждан Израиля, США, Великобритании и Германии, жертвы разваленной системы образования, которая вместо исследователей и ученых – вирусологов, инженеров, физиков и химиков – готовит бесконечных экономистов и юристов, а иногда и уфологов. При этом коллеги выделили три, на их взгляд, важнейших аспекта, которые можно отнести к ковид-приобретениям: