Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления

Единственная доступная запись спектакля «Страна чудес» состоит из двух кинофрагментов[279]. На первом Макарова предстает в роли Девицы-Красы, танцующей мерцающую вариацию быстро мелькающих рук и ног, по мере того как она спускается со сцены в обрамлении ансамбля женщин, одетых в белые прозрачные туники с блестками поверх белых трико. Их волосы убраны в маленькие украшенные блестками шапочки, они трепещут поднятыми вверх руками и бегут вперед на пуантах, плотно сжав ноги вместе. Это похоже на рой только что вылупившихся сиреневых фей, настолько стремительны и оживлены трепещущие движения тел этих женщин.

Второй короткий кинофрагмент, показанный в документальном фильме о Якобсоне на советском телевидении, демонстрирует силу зла – большую группу сильно загримированных мужчин-танцовщиков с лицами, раскрашенными густыми черными мазками, и телами, которые покрывают костюмы из плотной чешуи. В сочетании со своими скрюченными колющими движениями они напоминают рептилий, внушающих животный страх. Известный балетный критик и театральный режиссер Львов-Анохин в закадровом тексте короткометражного фильма отмечает:

В балете Шварца «Страна чудес», как это часто бывает у Якобсона, причудливо соединяется несколько пластических уровней. Здесь и элементы классического танца, и элементы русских плясок, и, как вы увидите дальше, в следующих эпизодах появятся приемы смелого, острого пластического гротеска.

Далее мы видим самого Якобсона, стоящего посреди толпы мужчин-чудовищ и призывающего их сперва понаблюдать за ним, а затем превзойти его в оригинальности движений и гримас. «Я сделаю так, как никто из вас не сделает. А нужно, чтобы вы сделали все так, чтобы мне даже и не снилось!»[280] – требовал Якобсон, пытаясь пробудить в каждом из артистов его индивидуальный стиль, что было необычно для того времени.

Чрезвычайно ритмичная партитура композитора Исаака Шварца наводит на мысль о напоминающем болеро крещендо, которое направляет действия чудовищ, когда они многократно поднимают своего вожака в воздух из положения низкого приседа; его ноги обвиваются вокруг рук двух помощников, которые, кажется, продолжают тянуть его обратно к земле, как будто его удерживает эластичный шнур. Этот образ поразительно анималистичен – как будто Якобсон вложил свои знания об искажениях тела, вызываемых ужасом и страхом, в танцевальные движения, которые, кажется, разрывают тело на части. Панов в роли Ясного Сокола, одетый в скромный костюм из белых доспехов, с толстыми мечами в обеих руках и соколиным гребнем на головной повязке, атакует вожака этих злых сил, Главное Чудовище, кувыркаясь по полу, словно бревно, несущееся навстречу злу. «Вожаком злых героев был Анатолий Сапогов», – говорит Ирина, отмечая, что он идеально подошел на роль чудовища, имеющего черты рыбы, змеи и зверя, потому что он двигался так, будто у него не было костей»[281].

Рис. 46. Репетиция «Страны чудес» (1967). Валерий Панов в роли Ясного Сокола. Кировский балет, Ленинград. Фото: Даниил Савельев

Размах действия в «Стране чудес» эпический, как и декорации, которые были выполнены в стиле палехской миниатюры, масштабированной до размеров всей сцены. Когда уже было слишком поздно что-то менять, руководство Кировского театра неожиданно обнаружило, что бригаду народных мастеров, умевших расписывать палехские шкатулки яичной темперой, нужно было привезти из самого села Палех, чтобы перенести их тонкий стиль миниатюрной живописи с крышек лакированных черных шкатулок из папье-маше на огромную стену кировской сцены. В качестве основы для краски пришлось закупить буквально тысячи яиц. Эффект, как сообщается, был потрясающим, с визуальным колоритом древнерусских икон, увеличенных до огромных масштабов. На заднем плане сцены была изображена идеализированная счастливая русская деревня с плодовыми деревьями, на которых висели огромные, «сказочные» яблоки, и настоящим водопадом, стекающим по одной стороне сцены. Для Якобсона наконец поставить балет на сцене было огромным трудом, и после того, как постановка была осуществлена, он боролся за то, чтобы сохранить свое видение в максимально возможной степени.

Система цензуры и надзора, сопровождавшая каждое творение Якобсона, в те годы называлась «худсоветом». На практике это был процесс, посредством которого руководство СССР устанавливало свою власть над культурой.