Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления

Как в великой драме, неумолимо приближающейся к трагической кульминации, долгожданный взлет Якобсона к профессиональному успеху и его признание в советском государстве происходили прямо пропорционально ухудшению его физического состояния. 10 сентября, в последний день московских гастролей труппы, Якобсон и Ирина пришли на прием к Демичеву в здание, где располагался его кабинет. Якобсон плохо себя чувствовал, поэтому он отложил предложенную Демичевым встречу на последний день московских гастролей. Войдя в вестибюль здания, Якобсон пошатнулся и упал на пол без сознания. Демичев был поднят по тревоге и вызвал скорую помощь, чтобы Якобсона отвезли в Кремлевскую больницу – элитное медицинское учреждение для высшего руководства Советского Союза. В тот вечер Демичев присутствовал на закрытии гастролей «Хореографических миниатюр», не подозревая о серьезности болезни Якобсона, поскольку стал свидетелем овации, которой была встречена последняя миниатюра программы – «Еврейская свадьба» (в программе она значилась как «Свадебный кортеж», так как советское руководство все еще не разрешало использовать слово «еврейский» в афишах). В течение десяти минут весь зал аплодировал этому произведению, которое во многом олицетворяло художественное видение и личную стойкость Якобсона. Название могло быть изменено, но содержание – нет. Балет, который за четыре года до этого был исключен властями из программы открытия «Хореографических миниатюр», теперь триумфально завершал первые официальные гастроли труппы в советской столице.

Борис Ручкан, директор труппы, 11 сентября 1975 года отправил Якобсону письмо, в котором рассказал о беспрецедентном успехе в этот последний вечер московского сезона. Ирина прочитала ему это письмо в больничной палате.